У него было притягательное лицо треугольной формы с прямым тонким носом и воинственно заостренным подбородком. Щеки чуть запали, должно быть из-за перенесенной травмы, и оттого еще резче выделялись высокие скулы. Волосы просохли и теперь падали на лоб спутанными шелковистыми прядями. При свете лампы они отливали рыжим, словно лисий хвост, оттенком.
Интересно, спросила себя Каролина, какого цвета у него глаза? Наверное, голубые, как у большинства блондинов.
Но девушка тут же остановила себя. Чего это она торчит здесь, заглядевшись на незнакомого мужчину, словно школьница?
Не без усилия Каролина вышла из комнаты для гостей, поставила «фольксваген» в гараж и отправилась на кухню.
Это было нарядное помещение, отделанное желто-голубым кафелем, с голубыми занавесками на окнах, кухонными столами, покрытыми желтым пластиком, и сверкающей утварью. Хотя Каролина готовила недурно, времени на стряпню у нее почти не оставалось, и потому кухня блистала безукоризненной чистотой.
Она сделала сандвич с салатом и помидорами и заставила себя съесть его, потом налила в высокий бокал белого вина и вернулась в комнату для гостей.
Каролина собрала вещи незнакомца и отнесла их в стиральную машину, а затем придвинула поближе к кровати самое большое и удобное кресло. Усевшись, она с облегченным вздохом сбросила туфли.
Ну и ночка!
Подобрав под себя ноги, Каролина потягивала вино и смотрела, как под тонким покрывалом мерно вздымается и опадает грудь спящего. Кажется, сейчас он дышит спокойнее и легче. Стало быть, и она может успокоиться.
По мере того как бокал пустел, голова Каролины постепенно клонилась на спинку кресла. Наконец, утомленная бурными событиями этой ночи, девушка крепко заснула.
Гилберт медленно приходил в себя. Ему чудилось, что в затылке грозно и басовито грохочет огромный барабан. Во рту стоял привкус жженого мела.
Он с усилием приоткрыл один глаз, но тут же зажмурился и принялся сосредоточенно размеренно дышать: вдох — выдох, вдох — выдох… Потом он опять попытался открыть глаза, и эта попытка оказалась удачнее.
Дневной свет сочился сквозь задернутые зеленовато-голубые занавеси, и оттого казалось, что комната заполнена морской водой. Этому ощущению не мешали даже включенные повсюду лампы. Они горели вовсю, хотя снаружи давно уже был день.
Гилберт моргнул, тупо глядя в потолок. Где он, черт побери, находится?
Он попробовал Сесть, но тут же обнаружил, что это была не самая лучшая идея, потому что грохот барабана в затылке сменился неистовым ревом джазового оркестра. Гилберт торопливо упал на подушки и осторожно, едва поворачивая голову, огляделся по сторонам.
Высокий шкаф из темного, покрытого резьбой дерева. Симпатичная штучка. Акварель с изображением лагуны, водопада и россыпи ярких цветов на склоне горы. Тоже довольно мило. Резной секретер со множеством ящичков. Небольшой кофейный столик, кресло с высокой спинкой…
И в этом кресле спит необычайно красивая женщина.
Гилберт моргнул.
Женщина была одета в кремовую блузку и юбку того же цвета. Две верхние пуговицы блузки расстегнулись, приоткрывая ложбинку между грудей. Она сидела в кресле, поджав ноги, и смятая юбка задралась, открывая круглые загорелые коленки и искусительную белизну бедра. Волосы спящей рассыпались волной по спинке кресла, ниспадая локонами на лицо, шею, плечи. Она чуть заметно дышала, и сквозь шелковистую пелену волос Гилберт видел чуть приоткрытые полные губы.
И вдруг он вспомнил все.
Гилберт знал, кто эта женщина. Это она.
Он снова шевельнулся, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в затылке, и все же сумел сесть прямо. Тонкое покрывало соскользнуло прочь, и тут он обнаружил, что раздет донага!
Янтарные глаза Гилберта сузились, впиваясь взглядом в мирно спящую женщину.
Понемногу события минувшей ночи стали складываться в его сознании, словно части рассыпанной мозаики. Ночная дорога. Гроза. Удар молнии!
Гилберт сдавленно вскрикнул от изумления и запоздалого испуга и быстро оглядел себя. Нет, ожогов не видно, да и самочувствие неплохое, если, конечно, не считать головной боли.
С ума можно сойти!
Его негромкий вскрик разбудил Каролину. Девушка выпрямилась в кресле, и завеса волос соскользнула с ее лица, так что стали видны дымчато-зеленые, полусонные еще глаза. Шея у нее затекла от неудобной позы, и она, морщась от боли, протянула было руку, чтобы растереть ее, да так и замерла.
Она-то думала, что незнакомец еще спит, все такой же недвижный и бледный, а он… Он сидел на краю кровати, прикрыв обнаженное тело лишь брошенным на колени покрывалом, и смотрел на Каролину. И глаза его…
О Господи, вот это глаза! У нее перехватило дыхание.
Они были такого необыкновенного цвета… Никогда еще Каролина не видела ничего подобного. Или, может быть, это эффект сочетания дневного света, льющегося сквозь занавеси, и электрических ламп? Да, конечно, только искусственный свет мог придать его глазам такой странный, завораживающий оттенок старого янтаря.
— О, вы проснулись, — пролепетала девушка и тут же покраснела, устыдившись собственной глупости. Конечно же, он проснулся!
— Да, верно.
Голос Гилберта прозвучал непривычно хрипло, и он с трудом откашлялся.
— Вам, должно быть, ужасно хочется пить, — сочувственно проговорила девушка и, вспомнив наставления доктора, поспешно спустила ноги с кресла. — Хотите апельсинового сока?
— Это было бы неплохо.
Каролина встала, но тут же, покачнувшись, снова упала в кресло и невольно рассмеялась.
— Извините! Кажется, мои ноги еще не проснулись.
Она нагнулась, энергично растирая затекшие икры, и оказалась так близко от Гилберта, что золотой шелковистый локон коснулся его обнаженного колена.
Он уловил тонкий цветочный аромат, напоминавший о весенних лужайках Англии, и зрачки его янтарных глаз расширились, завороженные близостью женщины и теплом ее плоти.
Гилберт смотрел, как ее пальцы разминают и трут гладкую кожу, и никак не мог оторваться от этого зрелища.
Внезапно женщина подняла голову, и их лица оказались совсем близко.
Гилберт никогда прежде не видел такой красавицы. Самая искусная фотография не могла бы отдать ей должное. Точеный, слегка вздернутый носик. Полные, тонко очерченные губы. Должно быть, в ее жилах течет капля славянской крови, зачарованно подумал Гилберт. Густые брови разлетаются широкими дугами, и, насколько он мог судить, их ни разу не выщипывали. А уж Гилберт Льюис был знатоком мелких женских уловок.
Каролина тоже вдруг осознала, как близко она оказалась к загадочному незнакомцу. Его глаза янтарного цвета так упорно смотрели на девушку, что ее охватил озноб.
