Через некоторое время и другие гости засобирались уходить. Кэтрин провожала всех до двери, прощалась и дружелюбно улыбалась, а сама только и думала о том, что Бернард все еще здесь.
Она уже не злилась на него за его колкости и издевательский тон. От желания, чтобы он остался на ночь, у нее мутнело в голове.
Когда все гости разошлись, Бернард медленно подошел к ней и развел руками.
— Вот и закончился твой маленький праздник.
Кэтрин молча кивнула.
— Все было чудесно. Мне понравились твои друзья. И угощение, — пробормотал он. — Спасибо.
Самой же Кэтрин совсем не понравился этот вечер. Она ожидала от него совсем другого. Особенно тяжело на душе стало в тот момент, когда Бернард надел пальто и вышел в морозную ночную тьму.
Кэтрин осталась одна.
Скинув с ног туфли на высокой шпильке, она прошлепала босыми ступнями к окну, разрисованному морозом причудливыми ветками. Ночь была тихая и лунная. Снег красиво искрился в свете фонарей. Кэтрин долго стояла у окна, прижимаясь ладонями к ледяному стеклу, тихо плача и дрожа от одиночества и обиды.
5
Проснувшись наутро, Кэтрин с трудом открыла глаза. Ее мучила страшная головная боль.
Было уже поздно, около одиннадцати. К счастью, сегодня она могла никуда не торопиться, — у нее был выходной.
Головная боль не проходила. Наверное, она возникла как следствие душевных терзаний и кошмарных сновидений. Ведь из спиртного на вчерашней вечеринке Кэтрин пила лишь шампанское, и то очень немного.
Всю ночь ей снилось нечто невообразимое: из восемнадцатилетней девочки она за секунду превращалась во взрослую женщину. Потом опять переносилась в прошлое, не успев и глазом моргнуть.
А за превращениями этими постоянно наблюдал какой-то мужчина. Его лицо было скрыто под странным покровом, но Кэтрин знала, кто он. Бернард Тарлингтон.
Бернард был невыносимо далеким, недосягаемым в ее сне, и в то же время очень близким. Настолько близким, что ей казалось, он — составная часть ее самой.
Она силилась понять, что ему от нее нужно, и не могла. И от этого страдала: — плакала, металась, рвала на себе волосы.
Два раза она в ужасе просыпалась, но, понимая, что всего лишь видела сон, вновь засыпала.
И опять страдала…
Приняв теплый душ, Кэтрин натянула на себя короткую юбку и топ, выпила холодный кофе и принялась оценивать степень понесенного за вчерашний вечер ущерба.
К счастью, на подоконниках не валялись окурки, на креслах и ковре не красовались уродливые пятна от пролитого вина, да и вся посуда была на удивление цела.
Тем не менее Кэтрин предстояло немало потрудиться, чтобы привести гостиную, кухню и холл в надлежащий вид.
Она выпила таблетку от головной боли и принялась наводить порядок в гостиной. Расставила по местам вазочки и цветочные горшки, сдвинутые и перемещенные, расправила шторы. Затем собрала опустошенные бокалы и тарелки со столиков, полок и подоконников, подмела и вымыла пол.
И, широко раскрыв форточку, чтобы хорошенько проветрить, направилась с большим подносом, нагруженным грязной посудой, в кухню.
Голова уже почти не болела, но все тело ныло от усталости и недостатка сна.
Кэтрин ненавидела мыть посуду. Этому занудному занятию она предпочла бы все, что угодно — стирку, глажку, закупку продуктов.
Но сейчас у нее не было выбора. На рабочем столе рядом с раковиной высились горы грязных бокалов, кофейных чашек, тарелок вилок, ложек и ножей.
Тяжело вздохнув, она открыла краны и принялась за дело.
Зазвонил телефон. Это была Дженетта.
— Привет, подружка! — весело воскликнула она.
— Привет, — ответила Кэтрин.
— Артур все еще в студии. Звонил мне часа два назад, сообщил, что завтра вам предстоит сниматься аж для трех журналов сразу!
Кэтрин чувствовала по тону Дженетты, что она разговаривает о журналах лишь для того, чтобы не показаться чрезмерно любопытной. Что в данную минуту ее вовсе не интересует то, что происходит в «Фэшн клаб».
— Джен, я чувствую себя отвратительно, — призналась Кэтрин. — Не заговаривай мне зубы. Говори, о чем ты хочешь меня спросить.
Та рассмеялась.
— Тебя не перехитришь!
— Хитрить ты действительно не умеешь, — согласилась Кэтрин, усмехаясь. — Но почему-то всегда пытаешься делать это.
— Ладно, буду с тобой честна: я звоню, чтобы узнать, как у тебя дела с этим Бернардом.
— Никак, — мрачно призналась Кэтрин. — Я ведь сказала тебе, что он давно меня не интересует. — Она попыталась произнести это как можно более беспечно, но вышло, наоборот, нервно и неубедительно.
— А вы чудесно смотритесь с ним… — задумчиво произнесла Дженетта. И добавила, гораздо более оптимистично:
— Знаешь, у меня такое чувство, что у вас все будет отлично! Пока, Кэтрин. Я побегу на встречу с Артуром. Мы договорились вместе пообедать.
Кэтрин положила трубку и вернулась к раковине с грязной посудой.
Действительно ли ей кажется, что у нас с Бернардом все будет отлично? — подумала она. — Или просто захотелось поддержать меня?
Послышался еще один звонок. Звонок в дверь.
Намыленный бокал выскользнул у Кэтрин из рук и плюхнулся в воду, набравшуюся в раковину.
Это он! Он! — застучало у нее в висках.
Она торопливо вытерла руки и выбежала в холл. Интуиция и на этот раз не подвела ее.
За дверью стоял Бернард с огромным букетом в руках.
Красные и розовые бутоны своими размерами достигали мужского кулака. На фоне черного пальто Бернарда и белого снега за его спиной цветы смотрелись сказочно красиво.
— Это… мне? — растерянно пробормотала Кэтрин, рассматривая букет широко раскрытыми глазами.
— Конечно, тебе, — ответил Бернард, тихо усмехаясь и протягивая ей розы.
Она приняла их с таким видом, словно никогда в жизни не получала от мужчин цветов. И еще сильнее смутилась, сознавая, что выглядит как дурочка.
Бернард смотрел на нее и думал, что уставшая, без косметики, шикарного платья и убийственных шпилек она выглядит гораздо красивее.
Вчера вечером он видел в ней недосягаемую звезду, о которой не стоит даже мечтать. Сегодня — обычную женщину, теплую, естественную, манящую.
— Можно войти? — спросил он.
— О, прости! Конечно, проходи, — пробормотала Кэтрин и с наслаждением втянула в себя аромат цветов. — Почему ты решил подарить мне розы?
— Захотел извиниться. Вчера я обидел тебя, верно? — сказал Бернард, переступая через порог и закрывая за собой дверь.
