Губы Марфина растянулись в улыбке, а потом задвигались, и он стал хлопать себя по карманам в поисках чего-нибудь съедобного – «Сникерса», упаковки леденцов или чего-то еще, что наверняка было у него где-то спрятано. Фрай видела, что он напряженно размышляет. Его мозг явно пытался найти решение серьезной задачи, абсолютно не связанной с раскрытием преступления.
– У каждого свой крест, сэр, – ответил он наконец.
Джулиана повернулась к ним – болтовня полицейских явно ей мешала.
– Если вам это действительно интересно, – сказала она, – то сердце этого мужчины остановилось давным-давно. А когда сердце не работает, то и кровь не вытекает. В тот момент, когда отвал задел его, ваш труп был давно мертв.
Патологоанатом стала паковать свою сумку. Диане захотелось помочь ей. Больше того, она хотела уехать вместе с ван Дун, чтобы избавиться от окружавшей ее атмосферы и оказаться в приятном тепле морга, в окружении мирной компании, в которой не звучали тупые шутки и где на пол ее машины не сыпались крошки чипсов со вкусом креветок. У Джулианы был усталый вид. Как и у всех у них, у нее была масса работы.
Фрай еще раз напрягла мускулы, глубоко вдохнула и выдохнула и почувствовала, как по ее телу пробежали мурашки от избыточной порции кислорода.
– Об этом я ничего не знаю, – заявил Марфин. – Мне все-таки больше нравится вариант с вампиром.
– Прошу прощения, – сказала эксперт, – но мне кажется, что здесь я уже закончила.
Диане пришлось отступить в сторону, чтобы дать ей пройти. Она хотела обменяться с ван Дун взглядами, чтобы выразить ей свою симпатию, но та шла с опущенной головой и не подняла глаз на девушку. Вокруг ее глаз, обведенных синими кругами, лежали глубокие морщины. Фрай вспомнила, что, по слухам, гулявшим в штаб-квартире, их бывший старший инспектор Стюарт Тэйлби имел личный интерес к Джулиане, но из этого ничего не вышло. Сейчас Тэйлби собирался занять административный пост в Рипли – а миссис ван Дун выглядела так, будто за последнее время видела слишком много трупов.
– Понимаете, мне кажется, что я узнаю этого парня, который вел машину с плугом, – продолжал Марфин. – А ведь я никогда не видел его при свете дня[35].
Патологоанатом добралась до машины и стала снимать свой комбинезон. Фрай подняла чемоданчик ван Дун и держала его на весу до тех пор, пока женщина не забрала его у нее из рук. Их взгляды встретились, но обе промолчали.
– А как вы думаете, док? – крикнул Марфин Джулиане. – Может быть, стоит взять у него образец крови? Я, как говорится, имею в виду живого. Вдруг образцы совпадут?
Он зашелся от хохота. Его смех очень походил на лай собаки, этакого жирного кинг-чарльз-спаниеля[36]. Этот смех отразился от отвалов по обе стороны дороги и вызвал сход небольшой лавины дальше по шоссе. Миссис ван Дун сняла свои бахилы, сложила комбинезон в багажник и уехала, не произнеся больше не слова. Когда она нажала на газ, из-под колес ее машины вылетел целый галлон растаявшей грязи, которая залила меховые ботинки Марфина.
– Я сказал что-то не то? – удивился тот.
– Да нет, – успокоил его Хитченс. – Это все чеснок, который ты ел на завтрак.
***
Комната отдела показалась Бену Куперу холодной, как ледник, и абсолютно пустой. Радиаторы парового отопления на их этаже опять не работали. Он почувствовал запах еды – томатного соуса и чеснока. Значит, Гэвин Марфин ушел совсем недавно. В любое другое время Купер распахнул бы окно, чтобы проветрить помещение, но сейчас его пальцы успели уже так замерзнуть, что он с трудом мог снять колпачок с ручки.
На его столе лежала гора папок с желтыми стикерами на множестве страниц. Казалось, что посреди их комнаты, несмотря на холод, расцвела целая клумба нарциссов. Одна записка выглядела значительно больше по формату, чем стикеры, – написана она была черным маркером, которые обычно использовались для выставочных этикеток. Бен не знал, что с ней делать и должен ли он вообще до нее дотрагиваться. Это ведь вполне могла быть решающая улика в ближайшем судебном разбирательстве.
«МЫ ЗАБРАЛИ НАШ КАЛОРИФЕР, СУКИНЫ ВЫ ДЕТИ!» – вот все, что было на ней написано.
Бен позвонил в дежурную часть.
– Говорит детектив-констебль Купер. Что у нас здесь происходит?
– Констебль Купер? Мы пытаемся дозвониться до вас начиная с семи сорока двух, – сообщил ему женский голос.
– Ну, вот я здесь. Так что у нас происходит?
– Вы должны были заступить на дежурство в семь утра.
– Я знаю. А у вас что, не отмечено, что я полчаса торчал, как идиот, с задержанным на Холлоугейт, ожидая патрульную машину, которая так и не пришла? Мне пришлось взбираться на Спитал-хилл, где я встретил патрульного констебля, который не мог прямо стоять на обледеневшей мостовой больше тридцати секунд? Он выглядел так, как будто его выгнали из труппы Северного балета[37] за профнепригодность. А когда я появился здесь, то занимался оформлением задержанного в блок предварительного заключения.
В трубке повисла тишина – оператор явно с кем-то советовалась.
– Сегодня у нас здесь немного суматошно… – сказала она наконец.
– Только не начинайте…
– Сержант Фрай оставила несколько сообщений для констебля Купера, – осуждающим тоном произнесла девушка. – Три из них помечены как срочные.
– И где же я должен быть сейчас, если не говорить о тех трех местах, в которых я должен находиться одновременно?
– На А-57 в районе Змеиного перевала, в двухстах ярдах к западу от гостиницы, обнаружен неопознанный труп белого мужчины, – прочитала оператор.
– А дорогу уже расчистили?
– По нашей последней информации, по ней можно проехать, но с осторожностью.
– О’кей. Уже еду.
– Э-э-э, у нас здесь есть еще более поздние сообщения…
– Слушаю.
– Давайте я сразу прочту вам последнее. В нем написано: «Не трудись».
– А это что еще значит?
– Думаю, что они справятся без вас, уважаемый.
Бен сморгнул. Неожиданно оператор в дежурной части напомнила ему его мать. Или, по крайней мере, то, какой она была до болезни.
– Благодарю покорно, – ответил Купер и повесил трубку, после чего еще раз взглянул на пачку папок у себя на столе. Кажется, он опять оказался в роли простофили-придурка, на которого свалили ту работу, которую никто не хочет делать, когда есть дела и поинтереснее. И все из-за того, что он сегодня направился на работу раньше обычного и встретил в кафе Эдди Кемпа. В следующий раз он будет умнее. Притворится, что не узнал подозреваемого, как сделали бы 90 процентов его сослуживцев, когда они еще официально не приступили к несению службы. Именно так он и поступит в следующий раз. Может быть.
