Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 198
Мы следовали вдоль римской стены, тянувшейся через холмы. Это удивительное сооружение пересекало здесь всю сушу, от моря до моря. Стена была сделана из камня и поднималась и опадала вместе с изгибами холмов и долин, нигде не прерываясь, неизменно безжалостная и жестокая. Однажды мы встретили пастуха овец, который ничего не слышал о римлянах; он сказал, что стену эту якобы построили великаны в стародавние времена. Он заявил, что, когда настанет конец света, дикари с далекого севера хлынут через это укрепление, словно потоп, сея повсюду смерть и ужас.
Я вспомнил об этом пророчестве в полдень, когда наблюдал за волчицей, которая, высунув язык, бежала по верху стены. Она взглянула на нас, спрыгнула на землю позади наших лошадей и помчалась на юг.
Теперь кладка стены уже осы́палась, между камней распускались цветы, толстый дерн лежал на широком верху укреплений, но все равно стена казалась мне настоящим чудом. Саксы умели строить каменные церкви и монастыри, и мне довелось видеть несколько больших залов из камня, но вряд ли кто-нибудь из моих современников сумел бы возвести такое сооружение.
И ведь это была не просто стена. Вдоль нее тянулся широкий ров, а вдоль рва шла каменная дорога, и каждую милю или две попадалась сторожевая башня. Дважды в день мы проезжали мимо каменных крепостей, где некогда жили римские воины. Крыши давно исчезли, а сами здания превратились в логова лисиц и гнезда воронов, но в одном из таких фортов мы обнаружили голого человека с волосами до пояса. Очень старого. Он заявил, что ему семьдесят лет. Его седая борода была такой же длинной, как и спутанные белые волосы. Старик был, на мой взгляд, жалким созданием – сплошные кожа, кости да грязь, но Виллибальд и те семеро церковников, которых я освободил, опустились перед ним на колени, потому что, оказывается, это был знаменитый отшельник.
– Он бывший епископ, – благоговейно сказал мне Виллибальд после того, как мы получили благословение тощего старика. – Он был богатым и уважаемым человеком, имел жену и слуг, но оставил все это, чтобы в уединении поклоняться Богу. Это великий святой.
– Или просто безумец, – предположил я. – A может, его жена была злобной шлюхой и выгнала его из дома.
– Он дитя Бога, – с упреком возразил Виллибальд. – И со временем его объявят святым.
Хильда спешилась и вопросительно посмотрела на меня, словно спрашивая моего дозволения приблизиться к отшельнику. Она явно хотела, чтобы тот ее благословил, а потому безмолвно взывала ко мне. Но я считал, что это ее личное дело, поэтому только пожал плечами, и Хильда опустилась на колени перед чумазым вонючим стариком. Он злобно уставился на молодую женщину, почесал в промежности, а потом нарисовал знак креста на обеих ее грудях, крепко нажимая когтистыми пальцами, чтобы почувствовать ее соски, и все это время притворяясь, будто благословляет ее. Мне захотелось хорошенько пнуть старого ублюдка, чтобы он немедленно стал мучеником. Но Хильда плакала от избытка чувств, когда он скреб ее волосы, а затем, пуская слюни, проблеял какую-то молитву. Видно было, что она благодарна ему до глубины души.
Отшельник зло посмотрел на меня и протянул грязную лапу, словно ожидал, что я дам ему денег, но вместо этого я показал ему молот Тора, и он сквозь два желтых зуба прошипел в мою сторону проклятие.
A потом мы оставили старца торфяникам, небу и его молитвам.
Вскоре я распрощался с Болти. К северу от стены он был более или менее в безопасности, ибо то были земли Беббанбурга и их патрулировали всадники Эльфрика и датчан, живших в моих владениях.
Мы отправились вдоль стены на запад. Теперь я возглавлял отряд, состоящий из отца Виллибальда, Хильды, короля Гутреда и семи освобожденных священников. Я сумел разбить оковы Гутреда, и на запястьях короля-раба, ехавшего теперь на лошади Виллибальда, красовались два железных браслета, с которых свисало несколько заржавленных звеньев цепи. Он без умолку болтал со мной.
– Что мы сделаем, – сказал он на второй день нашего путешествия, – так это поднимем армию в Камбреленде, а потом перевалим через холмы и захватим Эофервик.
– A дальше что? – сухо спросил я.
– Пойдем на север! – воскликнул он с энтузиазмом. – На север! Сначала возьмем Дунхолм, а потом захватим Беббанбург. Как тебе такая перспектива, а?
Я сообщил Гутреду свое настоящее имя и признался, что я законный лорд Беббанбурга. Однако, на мой взгляд, взять Беббанбург было просто невозможно.
– Неприступная крепость, да? – отозвался Гутред. – Вроде Дунхолма? Ничего, мы что-нибудь придумаем. Но, конечно, сперва нам придется разделаться с Иваром.
Он сказал это таким тоном, словно Ивар вовсе не был самым могущественным датчанином в Нортумбрии и расправиться с ним было парой пустяков.
– Итак, мы покончим с Иваром, – продолжил Гутред, и тут лицо его внезапно просветлело. – Или, может, Ивар признает меня королем? У него есть сын, а у меня есть сестра, которая уже достигла брачного возраста. Они ведь смогут вступить в брак?
– Если только твоя сестра уже не вышла замуж, – вставил я.
– Не могу себе представить, чтобы хоть кто-нибудь захотел взять ее в жены, – отозвался Гутред. – У нее кобылья морда.
– Кобылья или нет, но не забывай: она дочь Хардакнута. И заключить брак с ней очень выгодно.
– Возможно, и было выгодно раньше, пока был жив мой отец, – с сомнением проговорил Гутред. – Но сейчас?
– Сейчас король – ты, – напомнил я ему.
Откровенно говоря, я сильно в этом сомневался, но Гутред верил в то, что он король, и я ему потакал.
– Это верно! – кивнул он. – Выходит, найдутся желающие жениться на Гизеле, так? Несмотря на ее внешность?
– Твоя сестра и вправду похожа на кобылу?
– У нее сильно вытянутое лицо, – ответил Гутред, скорчив гримасу, – но вообще-то, Гизела не такая уж уродина. И ей пора замуж! Моей сестре, должно быть, исполнилось пятнадцать или шестнадцать! Думаю, мы должны выдать ее за сына Ивара. Таким образом, с Иваром будет заключен союз, и он поможет нам справиться с Кьяртаном, ну а потом мы разберемся со скоттами. И еще, конечно, придется позаботиться о том, чтобы эти негодяи из Страт-Клоты не доставляли нам хлопот, так?
Я согласно кивнул.
– Они убили моего отца, понимаешь? – продолжал Гутред. – И сделали меня рабом! – Он ухмыльнулся.
Хардакнут, отец Гутреда, был датским ярлом, который обосновался в Кайр-Лигвалиде – главном городе Камбреленда. Хардакнут назвал себя королем Нортумбрии, что, на мой взгляд, свидетельствовало о его непомерных амбициях и было просто смешно, но к западу от холмов случаются странные вещи. Там человек, если захочет, вполне может заявить, что он король Луны, потому что никто за пределами Камбреленда даже не заметит этого. Хардакнут не представлял собой никакой угрозы более могущественным правителям, жившим вокруг Эофервика. Честно говоря, он вообще почти ни для кого не представлял угрозы, потому что Камбреленд был местом диким и печальным. На него вечно совершали набеги норвежцы из Ирландии и еще более дикие и ужасные воины из Страт-Клоты, чей повелитель, Эохайд, называл себя королем Шотландии. У Эохайда этот титул оспаривал Аэд, который сейчас сражался с Иваром.
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 198
