Он осторожно подошел к столу, держа руки на виду, ладонями вперед, так что я могла видеть, что он ничего не держал. Но я-то знала: он оборотень, а значит и невооруженный все равно сильнее, быстрее и смертоноснее, чем любой человек. Ему подобным не нужны когти и зубы, чтобы свернуть человеку шею, только скорость и сила, а этого он имел в достатке.
- Это достаточно близко, — предупредила я, когда он подошел к самому столу; если бы я знала способ заставить его держаться подальше без воплей и привлечения к себе излишнего внимания, я бы это сделала.
Он послушно остановился, но его сила ударила по моей, и мои ноздри наполнились его запахом. Ему пришлось призвать еще большую силу, чтобы отогнать мой холод. Я чувствовала тяжелый, густой, жаркий запах льва. Львица внутри вскинула голову и посмотрела на меня, если то, что живет в вас, может посмотреть на вас изнутри. По крайней мере, так мой разум описывал происходящее, так что я могла видеть зверей и не терять собственное я.
- Хороший котенок, — сказала я, и не бледно-золотой картинке в моей голове. Картинка понюхала воздух и низко рыкнула. Ей нравилось то, что она вдыхала, что означало: он именно так силен, как я боялась. Львы, особенно требовательны к выбору такого же сильного партнера. Наверное, это имело отношение к тому факту, что настоящие львы-самцы убивают всех щенков, когда захватывают новый прайд, так что когда твои дети в опасности, тебе нужен самец, который может защитить их.
Тонкие губы сложились в почти невидимую улыбку, но он кивнул, словно то, что я знала о кошке внутри него, дало мне очко в мою пользу. Он понюхал воздух и посмотрел на меня более серьезно. Он учуял мою львицу, и это, кажется, удивило его. Он не знал, что внутри меня есть львица? Хорошо. Это означало, что он не все знал про меня. Еще лучше.
Затем он покосился в сторону, и я еле удержалась, чтобы не посмотреть, на что именно он смотрит. Я взглянула краешком глаза, что происходит в том направлении. Он был слишком близко, чтобы рисковать оторвать от него взгляд хоть на секунду. Наверное, он не собирался атаковать меня прямо здесь, но я не была уверена, так что я глядела на Асана, который пробирался ко мне краем глаза. Оборотень же смотрел на него, не глядя на меня. Оскорбление или доказательство доверия?
Асан приостановился у столика, поеживаясь. Почувствовал энергию вокруг нас. Молодец, пять баллов. Полные нули в отношении психической энергии не очень хорошо справляются возле меня. Я не хотела встречаться с ним, просто и не хотела, чтобы его грохнули. Он взглянул на мужчину, до сих пор стоящего около меня, но не собирающимся присоединиться ко мне за столом. Внезапно это превратилось из опасной ситуацией, в просто неудобную. Прекрасно.
Асан переводил взгляд с одного на другого, и его улыбка вяла.
- Это ваш… друг? — он колебался слишком долго, прежде чем произнести последнее слово.
- Он мне не друг, — ответила я.
- Коллега, — заявил оборотень, совершенно обычным, даже приятным голосом. — Просто увидел, что Анита уходит, и решил занять освободившееся место. Ресторан забит людьми.
Асан расслабился. Я — нет, потому что оборотень умудрился и успокоить официанта, и слегка намекнуть на угрозу людям в ресторане. Я старалась дышать медленно и ровно и держать пистолет направленным в середину тела незнакомца. Хотя с его ростом и высотой стола он должен был очень надеяться, чтобы я не нажала на курок, потому как место в которое я бы попала, находилось низко, ниже талии. Чтобы попасть выше, я должна была бы засветить пистолет в ресторане. Я надеялась, что до этого не дойдет. Он был прав. Ресторан забит случайными свидетелями. Забит человеческими телами, для которых пули с серебряной оболочкой так же смертельны, как и для оборотня. Черт возьми. Не говоря уже о том, что той мощи, которую он показал, наверняка хватило бы для того, чтобы просто высунуть когти на руке, не меняясь полностью. Не оставляя мне времени застрелить его. Когти — это как выкидные ножи. Он мог резать людей быстрее, чем я — стрелять. Эта ситуация была полна плохих вариантов выбора.
Львица внутри меня потихоньку побрела вверх, будто такой действительно существовал. Я знала, что это вроде успокоительной иллюзии моего разума, но она шла по дороге, а значит, подбиралась ближе к поверхности меня. Мне нельзя и пытаться перекинуться в ресторане. Это сделает меня неспособной противостоять плохому парню. Я работала над тем, чтобы успокоить пульс, замедлить дыхание. Я могла контролировать это.
Асан снова потратил на меня ослепительную улыбку, и я постаралась не улыбаться ему, когда он подавал мне кожаную папку со счетом. Это был один из тех моментов, в которые никогда не попадают киногерои. Как оплатить счет одной рукой, держа на мушке кого-то, кто стоит в двух шагах от тебя, и, скорее всего, может передвигаться так молниеносно, что человеческий глаз не уследит?
Я открыла папку левой рукой, поскольку правая была под столом, занятая пистолетом. Если бы я не знала, что это заставит Асана вызвать копов, или обратиться к менеджеру, который вызовет копов, я бы показала пистолет, чтобы посмотреть, остудит ли это его заигрывания. Но пока что я не собиралась раздувать насилие — только пока. За чек была заложен листок бумаги. Обычно я бы развернула и поглядела бы на него, но сейчас я концентрировала все свое внимание на оборотне. Я взяла бумажку, спросив Асана:
- Твой телефон?
Он кивнул, улыбаясь еще радостнее.
Я знала, что моя улыбка не может сравниться с его. Что бы сделала Натаниэль на моем месте? Подражая его взгляду, я улыбнулась, но улыбка оказалась полностью моей, немного манящей, и слегка угрожающей, словно говоря: будешь кусаться, я могу укусить тебя в ответ. Джейсон первым заметил и объяснил мне мою улыбку, но это была честная улыбка для того, кто вел мою жизнь. Она ничуть не отпугнула Асана. Его улыбка стала серьезнее, а в глазах мелькнуло выражение, которое появляется у мужчины когда он видит то, что ему действительно нравится. Отлично, теперь я была слишком интригующей. Не нужно было кокетничать с одним, стараясь запугать другого; слишком тяжело совмещать.
Я бросила взгляд на оборотня, и увидела что он усмехается шире, словно чувствует мое затруднение, или считает меня забавной. Но в глазах появилась осторожность, которую я раньше не замечала. Что это могло означать? Кажется, я сделала что-то, что заставило его нервничать. Если бы я знала что, я бы повторила. Когда-то я использовала свой вид маленькой женственной особы, чтобы дурить голову плохим парням. Но моя репутация среди сверхъестественных существ заставила большинство плохих парней игнорировать внешность и обращаться со мной так, как полагалось: как с хищником, специализирующимся по другим хищникам.
Я сделал единственную вещь, которую могла сделать: засунула записку Асана в карман пиджака и выудила кредитку из того же кармана. Я сунула ее в маленький кармашек на папке и отдала официанту. Еще раз улыбнувшись, я повернулась к моему «коллеге» и сказала:
- Кажется, ты сегодня не работаешь?
Асан понял намек и оставил нас одних.
