Он вдруг почувствовал неодолимое желание распустить эти волосы.
– Восточный стиль тебе идет, – проговорил он.
– Я думала, ты хотел, чтобы наши наряды соответствовали друг другу, – поджала губы Самира.
– Чтобы было похоже, будто мы вместе одевались?
Ее щеки мгновенно покраснели.
– Я имела в виду другое.
– Возможно, однажды мы оденемся вместе, – сказал шейх. Разумеется, это не было целью их брака. Он будет приходить к ней по необходимости. Этого хватит.
– Это… неприлично… я не…
– Кажется, я смутил тебя, Самира? – Разумеется, он был уверен в этом. И ему, кажется, это понравилось.
– Нет. – Она вскинула на него взгляд. Ее глаза метали молнии. – Ты вряд ли сумеешь меня смутить, Ферран Башар. Хотя я помню, каким ты был противным мальчишкой.
– Я помню тебя малышкой. Но, кажется, с тех пор многое изменилось? Революции, заговоры, смерти…
– И помолвка.
– Да. Но ты же не хочешь о ней говорить.
– Я еще не готова.
– Я вижу.
Шейх чувствовал, как его тело охватывает жар. За эти годы он привык справляться с физическим желанием – работая до изнеможения или окунаясь в холодную воду. Но теперь перед ним стояла его будущая жена. Женщина, которая разделит с ним постель. И мысль об этом завораживала его. Он задержался взглядом на ее волосах. Интересно, насколько они длинные? И каково это – пропустить их между пальцами?..
– Скажи мне, Самира, – неожиданно спросил он. – Тебя когда-нибудь целовали?
Она в шоке отшатнулась от него. В ее округлившихся глазах плескался страх.
– Мы… мы опаздываем.
– Пресса подождет.
– Ненавижу опаздывать. – Проскочив мимо Феррана, она быстро вышла в коридор. – Ну что, ты идешь?
– Да, – отозвался он, стараясь успокоить сердцебиение.
Перед лицом нации они должны быть едины. Ему оставалось лишь надеяться, что она не задумала публично убить его.
…Взглянув на толпу репортеров, Самира почувствовала неодолимое желание сбежать, спрятаться. Она слишком привыкла к тому, что выставлять себя напоказ опасно для жизни.
Но даже этот страх был приятнее, чем странный, жаркий ужас, охвативший ее там, в спальне.
«Самира, тебя когда-нибудь целовали?»
Почему он об этом спросил? И почему его вопрос вызвал такую бурю чувств? Если это была ярость, она все равно была иной, чем прежде. И ей она не нравилась.
– С великой радостью мы сообщаем вам, – голос Феррана звучал серьезно, мрачно, ничуть не радостно, – о том, что вскоре мы намереваемся сыграть свадьбу. Это счастливое событие. И не только потому, что наши семейные узы благословлены свыше. – На этом месте Самира чуть не задохнулась от изумления. – Но еще и потому, что моя невеста – подруга моих детских лет. – Тут она невольно изумилась столь преувеличенной оценке. – Та, кого многие годы считали погибшей. Шейха Самира аль-Азен.
Зал словно взорвался. Вопросы посыпались градом. К такому вниманию Самира была не готова. Наверное, именно поэтому она сделала нечто необъяснимое. Схватив Феррана за руку, впившись пальцами в его предплечье, она прижалась к нему, словно стремясь спрятаться за его могучей фигурой. Она почувствовала, как напряглась его рука под ее пальцами, увидела, как неуловимо изменилось выражение его лица.
– Сейчас я не буду отвечать на вопросы и давать комментарии, – быстро проговорил шейх. – Добавлю лишь одно. Я сожалею о том, что произошло когда-то между Кадрой и Джахаром. Сейчас мы вступаем в новую эру. Мы соседи, а когда в нашем союзе родятся дети, станем родными по крови. Надеюсь, теперь мы сможем жить в мире, а может быть, сделаемся союзниками.
Обняв Самиру за плечи, он вывел ее из зала, подальше от взглядов толпы.
– Не волнуйся, – сказал он ей. – Мои помощники знают, что им сказать. Я подготовил отличную историю о том, как мы случайно встретились на закрытом вечере в Марокко полгода назад.
– Неплохая сказка. – Самира вся дрожала.
– Ты ведь не привыкла к такому вниманию?
– Я привыкла скрываться. Чтобы выжить. И эта толпа… это против всего, чему меня научили все эти годы.
Это была правда, глубину которой она сама с трудом осознала. Все, что случилось за эту неделю, противоречило ее представлениям о мире. О Ферране. О себе. Осознать это было трудно.
– А для меня это обычная жизнь. Для всего, что я делаю, нужны пресс-конференции.
– Мне это не нравится. – Самира действительно не представляла, сможет ли, став шейхой, выносить это. – Я чувствую себя слишком уязвимой. Я стою там в этой официальной одежде и в случае чего не смогу защитить себя.
Нахмурившись, Ферран шагнул к ней. Самира поспешно отступила на шаг, упершись в стену.
– Тебе придется привыкнуть, – промолвил он. – Ведь это только начало. Мы проведем формальный прием, посвященный нашему грядущему бракосочетанию.
– Но я должна быть готова защититься, если что-то произойдет.
– Это не понадобится. – Склонившись к Самире, шейх положил ладонь ей на голову. – Я буду защищать тебя. Клянусь в этом своей жизнью. В зале для пресс-конференций всегда полно охраны. В случае необходимости они защитят нас. А если они не справятся, я буду рядом. Я уже однажды позволил тебе умереть и оплакал тебя, Самира. И теперь, когда ты вернулась из мира мертвых, я не отпущу тебя туда вновь.
Самира поняла, что эти слова идут из самого сердца, что это правда. Ей странно было слышать подобный обет из уст человека, которому она все еще надеялась отомстить. Она подняла глаза и встретилась с его твердым взглядом, чувствуя себя пригвожденной к стене его тяжестью. Придавленной его чувством чести, верность которой он неизменно демонстрировал все это время, уважением к ней и его многолетним желанием вернуть ей то, что было отнято, в том числе по его вине. Почему-то она никак не могла оторвать от него глаз. Как в тот день, когда она пришла убить его – и замешкалась, поймав его взгляд.
Что-то необыкновенное таилось в его глазах.
– Я не привыкла доверять свою безопасность другим.
– Доверься мне, – попросил Ферран. – Ведь я уже доверил тебе свою жизнь.
– Да. И все же я пленница.
– Только вместо кандалов ты получишь обручальное кольцо.
– По крайней мере, оно будет более блестящим. – Самира изо всех сил старалась не думать, каково это – носить на пальце кольцо, надетое мужчиной.
– Кажется, тебя это не вдохновляет.
– Я равнодушна к драгоценностям.
– Догадываюсь. Светским лоском ты меня не обманешь. Ты – как дикое животное. – Он слегка наклонился к ней, и Самире вдруг стало трудно дышать.
