Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
– Да ты же весь просто светишься.
Саймон поблагодарил ее, как и собирался, и вручил Хелен маленький пакетик печенья, который выпросил в столовой. Это была единственная по-настоящему вкусная еда в Академии.
– Можешь считать это первой выплатой в счет моего долга, – пошутил он.
– Ты ничего мне не должен. А впрочем, если и правда хочешь отплатить, приходи на свадьбу. Будешь Иззиным «плюс один».
– Ни за что не пропущу, – пообещал Саймон. – Какого числа это будет?
– Первого декабря, – ответила Хелен, но голос ее предательски дрогнул. – Наверное.
– Может, раньше?
– Может, вообще никогда, – печально призналась она.
– Что? Вы же с Алиной не собираетесь разбежаться? – Саймон одернул себя, вспомнив, что разговаривает с человеком, которого едва знает. Он даже не мог пообещать ей, что все будет хорошо: от того, что сам он вдруг узнал счастье в любви, другие не станут счастливее. – Прости, это не мое дело, но… если ты не хочешь свадьбы с Алиной, зачем тогда ты проделала весь этот путь и пережила всю эту гадость?
– Да нет же! Я хочу этого. Больше всего на свете хочу! Просто, оказавшись здесь, я задумалась, не слишком ли это будет эгоистично.
– А что в этом эгоистичного? – удивился Саймон.
– Да ты погляди на меня! – вспылила Хелен, и ярость, которую она так тщательно скрывала целый день – а может, и куда дольше, – вырвалась наружу. – Все на меня пялятся, словно я из шоу уродов; и слава богу, что самые добрые хотя бы за врага не считают! Алина застряла на этом богом забытом острове из-за меня. Неужто ей придется страдать из-за меня и всю оставшуюся жизнь? Просто потому, что ее угораздило в меня влюбиться? Разве имею я право так с ней поступать?
– Ты же не можешь считать, что все это происходит по твоей вине!
Саймон плохо знал Хелен, но все, что она сейчас высказала, казалось ему неправильным.
– Профессор Мэйхью говорит, что, если бы я ее действительно любила, я бы оставила ее в покое, – призналась девушка. – Не стала бы тащить ее следом за собой в тот кошмар, которым стала вся моя жизнь. То, что я так цепляюсь за Алину, лишь доказывает, что во мне гораздо больше от фейри, чем я сама думала.
– Профессор Мэйхью – просто тролль, – отозвался Саймон и задумался, чего будет стоить уговорить Катарину на самом деле превратить его в тролля. Или в жабу. Или в ящерицу. В любого гада, который лучше подошел бы его подлой душонке. – Если ты действительно любишь Алину, то сделаешь все возможное, чтобы ее удержать. Кстати, именно это ты и делаешь. Кроме того, не понимаю, почему ты думаешь, что она тебя отпустит, если ты попытаешься порвать с ней навсегда ради ее же блага. Если то, что я слышал об Алине, – правда, то у тебя ничего не выйдет.
– Не выйдет, – с нежностью в голосе согласилась Хелен. – Она бы сражалась за меня до последней капли крови.
– Тогда почему бы тебе не примириться с неизбежным? Признай, что ты никуда от нее не денешься. Она – любовь всей твоей жизни. Прими это и смирись.
Хелен вздохнула.
– Изабель передала мне, что ты говорил о фейри. Ты думаешь, это неправильно, что их унижают. Думаешь, фейри могут быть хорошими, как и люди.
Он никак не мог понять, к чему клонит Хелен, но не упустил случая подтвердить собственное мнение.
– Да, она права. Я действительно так думаю.
– Знаешь, Изабель тоже так считает, – заметила Хелен. – И приложила все усилия, чтобы убедить в этом меня.
– Ты о чем? – смутился Саймон. – Неужели тебя нужно убеждать?
Хелен сцепила пальцы в замок.
– Знаешь, я вовсе не хотела сюда тащиться, чтобы рассказывать кучке балбесов историю своих родителей. Во всяком случае, добровольно. Но я и не придумывала ничего. Все это правда. Моя мать была именно такой, как я рассказала, и я сама – наполовину такая же, как она.
– Нет, Хелен, это не…
– Знаешь стихотворение «Прекрасная дама, не знающая милосердия»?
Саймон помотал головой. Он вообще не помнил никаких стихов, кроме дурацких песенок на слова доктора Сьюза – тех самых, что молва приписывала Бобу Дилану. – Это Китс, – пояснила Хелен и на память прочитала несколько строф:
Я в грот вошёл за ней, бескрыл,
Была терпка слеза.
И поцелуями закрыл
Я дикие глаза.
Летели сны в кромешной тьме…
Мне снился сон о том,
Что я простёрся на холме
Холодном и пустом.
Там были принцы и пажи,
И каждый худ и слаб.
«Жестокой нашей госпожи
Теперь ты будешь раб!»
– Китс писал о фейри? – удивился Саймон. Если бы об этом упоминали на уроках литературы, он, наверное, уделил бы Китсу больше внимания.
– Отец часто читал это стихотворение, – сказала Хелен. – Так он рассказывал нам с Марком, откуда мы родом.
– Чтобы рассказать вам о вашей матери, он читал стихотворение о злобной королеве фей, соблазняющей мужчин и мучающей их до смерти? – ошарашенно переспросил Саймон. – Без обид, но это… это жестоко.
– Отец любил нас, несмотря на то, откуда мы родом, – она словно пыталась убедить саму себя. – Однако я всегда чувствовала, что он… что какая-то часть его все время настороже. Словно он ждал, что во мне проявится она. С Марком все было иначе, но он мальчик. Ведь девочки обычно больше похожи на матерей.
– Не уверен, что это научное объяснение.
– Вот и Марк так говорил. Всегда повторял, что фейри не имеют к нам никакого отношения. Я честно старалась ему поверить, но потом, когда его забрали… и когда Инквизитор рассказал мне историю моей родной матери… я стала сомневаться…
Потерявшись в собственных страхах, Хелен невидяще смотрела мимо Саймона, куда-то за стены своей добровольно воздвигнутой тюрьмы.
– Что, если я и правда соблазняю Алину, тащу ее за собой в этот грот? Что, если потребность все разрушать, использовать любовь как оружие, спит где-то глубоко во мне, а я об этом и не догадываюсь? Такой, знаешь ли, подарок от мамочки…
– Слушай, я ничего не знаю о фейри. Вообще ничего. Не знаю, что за сделку заключила твоя мать, не знаю, что для тебя самой значит быть наполовину одной, наполовину другой. Но я знаю, что дело не в крови. Не кровь делает нас такими, какие мы есть. Теми, кто мы на самом деле, нас делают решения, которые мы принимаем. Если за прошедший год я что и узнал, то именно это. А еще я знаю, что любовь не может быть неправильной – даже если она тебя пугает. Любить кого-то – значит не причинять этому человеку боли.
Хелен улыбнулась. Глаза ее блестели от так и не пролившихся слез.
– Ради нас обоих, Саймон, я всей душой надеюсь, что ты прав.
В стране, что под холмом, в былые времена…
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
