Он вытаскивает нас на улицу. Звук сирены совсем рядом. Уже слышны гневные крики.
— Украдём машину. — Папа быстро оглядывает улицу, оценивая обстановку. — Уедем, а там уж решим, что дальше.
Множество маленьких квадратных машин. Они припаркованы вдоль тротуаров. Подбегаем к ближайшей — зелёной, с яркими жёлтыми шинами.
Папа дёргает ручку — заперта.
Но звук сирен уже совсем близко!
Мчимся у другой машине — чёрной. Слава богу, у неё опущены стёкла. Папа быстро открывает дверцы, и в одно мгновение мы все оказываемся внутри. Папа за рулём.
Он уставился на панель управления, замер. Руля управления нет! Есть только десяток красных кнопок.
Я вижу, что он слегка растерян, но всё же пытается понять, как включается зажигание.
— Хотел бы я знать, что это за машины… Как странно… — бормочет он.
— Скорее, папа! — подгоняю я его.
Слышу визг тормозов и, оглянувшись, вижу, как три чёрные машины появляются из-за угла.
— Но где же здесь зажигание?! — кричит отец рассерженно. Он наугад нажимает на красные кнопки.
И тут машина оживает и рычит. Мы кричим во всё горло от радости.
— Переключаем скорость! — Папа снов на ощупь отыскивает нужную кнопку. — Но где же она? — Он не может найти коробку передач.
Уф-ф! Наконец-то! Машина срывается с места.
Мы с шумом летим по улице.
— Но где педали? — Наш бедный папа обеими руками вцепился в панель управления. — Как затормозить?
Сирены почти оглушают нас. Я высовываюсь из окна: нас преследует шеренга чёрных автомобилей.
— Вперёд, папа! Они нас видят!
— Но как? Не знаю… — Отец опускает на панель обе руки. Машина вдруг резко тормозит. Мы перелетаем через бордюр и оказываемся на тротуаре.
Сзади вопит испуганная Арлин:
— Они нас поймают! Папа, быстрее!
Папа с диким взглядом жмёт на все кнопки подряд:
— Если бы знать, как справиться с этим зверем!
Он тщетно хоть как-то пытается управлять движением автомобиля.
Впереди красная кирпичная стена. Я затаил дыхание. Хочу крикнуть, но голоса нет.
Папа стучит по панели кулаком. Машина его не слушается. Стена приближается. Я вижу трещины на кирпичах. Потом слышу треск, звон разбитого стекла, скрежет металла. Всё делается красным… Потом на меня наваливается тьма.
21
Прихожу в себя — вокруг тьма. Моргаю, прищуриваюсь — темно.
Постепенно начинаю различать, словно сквозь дымку, тени предметов. Через несколько минут тени обретают чёткие очертания, предметы принимают знакомые формы.
Вот окно. А это оконные переплёты. Вижу каменную стену.
Вытягиваю перед собой обе руки. Они болят.
В голове пульсирующая боль. Я снова закрываю глаза — так легче.
Несколько минут спустя мне уже хочется оглядеться. Постепенно до меня доходит, что я сижу на низкой деревянной скамье. В тюремной камере!
На полу — человек. Протираю глаза: это папа?
У него забинтована голова.
На узеньком топчане у стены лежит моя сестрёнка: свернувшись калачиком, одна рука в гипсовой повязке.
Арлин щурится. С изумлением вижу, что она, как рыбка на суше, открывает и закрывает рот. Пробует, в порядке ли челюсть.
Арлин замечает, что я очнулся.
— Джейкоб! Ты жив? А мы что, в тюрьме?
— Что с нами? — в свою очередь спрашиваю я.
Отец делает какое-то движение. Приподнимается, ощупывая бинты на голове.
— Ах, да… Эта машина… и стена, — бормочет он.
— Так что же случилось? — спрашиваю я и не узнаю своего голоса.
— А у меня, наверное, сломана рука, — удивлённо говорит Арлин. Она оглядывает тесную камеру. — Почему мы здесь?
Открывается дверь, и входят два охранника в чёрной форме. Один из них бесцеремонно подталкивает папу. Тот встаёт. Второй делает знак мне и Арлин:
— Пошли!
— Куда вы нас ведёте? — требовательно спрашивает отец. — И почему, собственно, мы здесь?
Но охранники мрачны и неразговорчивы. Один идёт впереди нашей маленькой группы — по длинному коридору с низким потолком. Второй замыкает процессию, держа руки на автомате.
Отец пытается что-то выяснить:
— Если это тюрьма, то мы не преступники. Ведь мы не совершили ничего плохого.
Наши сопровождающие пропускают эти слова мимо ушей. Дальнейший путь мы проделываем в полной тишине.
Мне так трудно идти. Кажется, что этот коридор бесконечен!
Поворачиваем за угол. Коридор постепенно опускается вниз. Мы идём по слегка наклонному полу. По обеим сторонам — запертые металлические двери.
Один из охранников открывает дверь:
— Сюда!
— Куда вы нас привели? — возмущается отец.
Вместо ответа стражник непочтительно толкает его. Отец влетает в комнату, чуть не потеряв равновесие. Мы входим следом.
Слава богу, это уже не камера.
Стены комнаты обшиты светлым деревом, в тон и ковёр на полу, светло-коричневый. Много книжных полок. Красивый яркий светильник.
За письменным столом мужчина. Он поднимается нам навстречу.
Это лысоватый человек, круглолицый, со стальным взглядом светло-серых глаз. На лацкане тёмно-синего костюма странный значок. Что-то вроде красно-жёлтого гребня волны.
Один из охранников докладывает:
— Доставил троих арестованных, господин главный правитель!
Я наблюдаю за главным правителем: обходя вокруг стола, он не спускает глаз с нашей маленькой группы.
— Закройте дверь. Но будьте начеку. Они могут быть опасными! — приказывает правитель.
— Мы «опасные»? — громко возмущаюсь я.
Ледяным взглядом правитель заставляет меня умолкнуть. И продолжает отдавать распоряжения охранникам:
— При попытке к бегству убить.
Я снова начинаю шуметь:
— Зачем вы нас держите здесь? Что вы от нас хотите?
Совершенно игнорируя мои крики, правитель подходит к папе и внимательно рассматривает его повязку на голове.
— А вам неплохо бы пройти курс вождения. — Он презрительно усмехается. — Я Дермар, главный правитель, — продолжает он. — Назовите себя.
— Эрик Миллер, — сдержанно отвечает отец. — Со мной мои дети Арлин и Джейкоб.
Мы довольно неловко чувствуем себя под ледяными взглядами Дермара и презрительными ухмылками охранников, стоящих у дверей.
