– Ее ткнули ножом.
– В какое место?
– Во все.
– Ее пытали?
– Похоже на то.
– Где она?
– Я убрал ее с дороги, – сказал Итан.
– Почему?
– Потому что казалось неправильным оставить ее голой на открытом месте, где каждый мог ее увидеть.
– И где ее тело сейчас?
– Через дорогу от рекламного щита, в дубовой роще.
Пилчер присел на кровать.
– Итак, вы убрали ее с дороги, пошли домой и легли в постель.
– Сперва принял горячую ванну.
– Интересное решение.
– Вместо того, чтобы?..
– Немедленно мне позвонить.
– Я провел на ногах двадцать четыре часа. И мне было чертовски больно. Я просто хотел сперва несколько часов поспать. А после первым делом собирался позвонить вам.
– Конечно, конечно. Извините, что усомнился в вас. Дело в том, Итан, что все это очень важно. У нас в Заплутавших Соснах еще никогда не случалось убийства.
– Вы имеете в виду – несанкционированного убийства.
– Вы были знакомы с этой женщиной? – спросил Пилчер.
– Я видел ее, но вряд ли когда-нибудь с нею говорил.
– Читали ее личное дело?
– Вообще-то нет.
– Это потому, что у нее нет личного дела. По крайней мере, такого, к которому у вас имелся бы доступ. Она работала на меня. Ожидалось, что вчера она вернется в гору поздно ночью после выполнения задания. Но она так и не появилась.
– Кем она на вас работала? Шпионкой?
– У меня есть ряд людей, работающих в городе среди жителей. Это единственный способ держать руку на истинном пульсе Заплутавших Сосен.
– Сколько здесь таких людей?
– Неважно. – Пилчер похлопал Итана по ноге. – Не смотрите так оскорбленно, мой мальчик. Вы – один из них. Одевайтесь, спускайтесь, и продолжим обсуждать это за кофе.
* * *
В чистой, недавно накрахмаленной форме шерифа Итан спустился вниз, в запах варящегося кофе, и уселся на табурет возле стола посередине кухни. Пилчер вытащил из кофеварки варочный сосуд и налил кофе в пару керамических кружек.
– Вы пьете черный, верно?
– Да.
Пилчер принес кружки и поставил на кухонный стол.
– На мой стол нынче утром лег рапорт наблюдателя, – сказал он.
– И кто был объектом наблюдения?
– Вы.
– Я?
– Ваш маленький взрыв ярости на втором этаже этого дома привлек вчера внимание одного из моих аналитиков. – Пилчер показал средний палец.
– И вам об этом доложили?
– Мне докладывают всякий раз, когда кто-то делает нечто странное.
– Думаете, это странно – злиться, что ваши соглядатаи подсматривают за мной, когда я в постели с женой?
– Наблюдать за интимными моментами строго запрещено. Вы это знаете.
– Единственный способ, каким аналитик мог узнать, что интимный момент закончился, – это наблюдать за нами во время интимного момента. Верно?
– Вы дали понять, что там камера.
– Тереза этого не видела.
– А если бы увидела?
– Думаете, хоть кто-то, пробывший в городе дольше пятнадцати минут, не знает, что находится под постоянным наблюдением?
– Мне плевать, что они там знают или подозревают, пока они держат это при себе. И пока не нарушают правила. А в правила входит и мысли не допускать о камерах.
– Вы знаете, как трудно трахать жену с камерой над кроватью?
– Мне плевать.
– Дэвид…
– Это против правил, и вы это знаете.
Впервые в словах Пилчера прозвучал гнев.
– Прекрасно.
– Скажите, что этого больше не повторится, Итан.
– Этого больше не повторится. Но никогда не позволяйте мне выяснить, за чем наблюдают ваши аналитики. Или я оставлю их там, где найду.
Бёрк сделал большой глоток горячей жидкости, которая обожгла ему горло.
– Как вы себя чувствуете, Итан? Вы какой-то раздражительный.
– Паршиво я себя чувствую.
– Первым делом мы отвезем вас в больницу.
– Когда я в прошлый раз был в вашей больнице, все пытались меня убить. Думаю, на этот раз я перетерплю на ногах.
– Да как хотите.
Пилчер отпил глоточек кофе и скорчил гримасу.
– Не слишком плохо, но иногда я мог бы убить за то, чтобы сидеть во внешнем мире в кафе европейского города и пить настоящий эспрессо.
– Бросьте, вам это нравится.
– Что нравится, Итан?
– То, что вы тут создали.
– Конечно, ведь это дело всей моей жизни. Что не означает, будто я не скучаю до сих пор по некоторым сторонам старого мира.
Они выпили кофе, и Итану слегка полегчало.
Пилчер наконец сказал:
– Она была хорошей женщиной. Поразительной женщиной.
– Как ее звали?
– Алисса.
– Вы не знали, где она, пока я вам не сказал. Значит ли это, что ей не вживляли чип?
– Мы позволили ей его вынуть.
– Наверное, вы доверяли ей.
– Безоговорочно. Помните группу, о которой я вам рассказывал?
– Скитальцы?
– Я послал Алиссу, чтобы она к ним внедрилась. Эти люди… Все они ухитрились вытащить свои чипы. Они встречаются по ночам. Мы не знаем, где именно. Не знаем, сколько их. Не знаем, как они друг с другом общаются. Я не мог послать ее туда с микрочипом – ее бы сразу убили.
– Она внедрилась?
– Прошлой ночью ей предстояло впервые явиться на их собрание. Тогда бы она увидела всех игроков.
– У них есть собрания? Как такое вообще возможно?
– Мы не знаем, как, но они нащупали слабое место в нашем наблюдении. И обвели вокруг пальца систему.
– И вы говорите, что эти люди в ответе за ее смерть?
– Именно это я и хочу выяснить.
– Хотите, чтобы я провел расследование насчет этой группы?
– Я хочу, чтобы вы начали с того места, где Алисса вышла из игры.
– Я шериф. Они не подпустят меня ближе чем на тысячу миль.
– Полагаю, после вашей буйной интеграции до сих пор трудно сказать, кому именно вы преданы. Если вы правильно себя подадите, вас могут счесть ценным приобретением.
