– Миссис Уайетт? – спросила я.
– Да. – Она вытирала руки кухонным полотенцем. Это были большие, почти мужские, руки. – Вы что-то продаете?
– Я – Бин Холлидей. Дочь Шарлотты.
Женщина радостно вскрикнула, уронила кухонное полотенце, затем обняла меня, да так, что чуть не сломала мне позвоночник.
Я представила Лиз, и сестра протянула руку для пожатия.
– Это здорово! – воскликнула миссис Уайетт, снова обнимая Лиз. Она потащила нас в дом, крикнув при этом Кларенсу, чтобы он пришел встретить племянниц. – И никаких миссис Уайетт, – сказала она. – Я ваша тетя Эл.
Входная дверь вела в кухню. Маленький мальчик, сидящий за столом, уставился на нас большими, немигающими глазами. На большой плите лежало два свежеиспеченных пирога. Тарелки, плошки и горшки были сложены на полках по размерам, над плитой висели половники и ложки-мешалки. Можно было сказать, что тетя Эл ведет очень аккуратный корабль. На стенах висели вышивки и маленькие лакированные доски с цитатами из Библии, такими, как «Священная книга день и ночь отгоняет дьявола прочь» и «Не бывает радуги без маленького дождя».
Я спросила, дома ли Джо.
– Я вчера видела его, но не знала, что он мой кузен.
– Где ты его встретила?
– В саду дяди Тинсли.
– Так это ты кидалась персиками? – Тетя Эл откинула голову назад и захохотала. – Метко кидаешь! Джо где-то здесь, обычно он приходит домой только к обеду, но наверняка пожалеет, что пропустил вас. У меня четверо детей. Джо тринадцать лет, он средний. Ребенок за столом, Эрл, – самый младший. Ему пять лет, он какой-то необычный, слабенький и так и не научился говорить – пока. Старший, Труман, которому двадцать лет, служит в море. Шестнадцатилетняя дочка Рут уехала в Северную Каролину, чтобы помогать тете, у той трое детей, за которыми нужно присматривать, а она заболела менингитом.
Из задней комнаты, как-то осторожно, согнувшись, вышел мужчина, и тетя Эл представила нам своего мужа, нашего дядю Кларенса.
– Шарлоттины дочки? И не скажешь… – Он был очень худым, со впалыми, морщинистыми щеками, с коротко остриженными седыми волосами.
Дядя Кларенс изучающе посмотрел на Лиз.
– Тебя я, может, и помню, – сказал он. Потом посмотрел на меня. – А тебя я никогда не видел. Твоя мамаша увезла вас из города до того, как мне бы представился случай увидеть единственного ребенка моего брата.
– Ну, сейчас тебе как раз и представился такой случай, – улыбнулась тетя Эл. – Будь поласковее.
– Рады познакомиться с вами, дядя Кларенс, – сказала я. Мне было интересно, обнимет ли он меня, как это сделала тетя Эл. Но он стоял и смотрел на меня с подозрением.
– Где твоя мама? – спросил он.
– Она живет в Калифорнии. Мы приехали сюда в гости.
– Решила не приезжать, да? Ну, почему бы не удивить меня? – И дядя Кларенс закашлялся.
– Не будь таким сварливым, Кларенс, – произнесла тетя Эл. – Иди, посиди и отдышись. – И тот, кашляя, вышел из комнаты.
– У моего мужа бывают всякие капризы, – объяснила нам тетя Эл. – Он человек хороший, но у него нелегкая судьба – все дело в его спине и легких, он заработал это на фабрике. Кларенс злится на многих людей. Еще он беспокоится за Трумана, только не признает этого. Мы потеряли на войне троих мальчиков из Байлера, и я молюсь за своего сына и за всех остальных каждую ночь. А как насчет пирога?
И тетя Эл отрезала нам с Лиз по толстому куску.
– Лучшие персики в стране, – произнесла она с усмешкой.
– И не сбивайте цену, – сказала я.
Тетя Эл прыснула от смеха.
– Ты, Бин, вот-вот станешь как местная.
Мы сели за стол рядом с Эрлом и стали есть пирог. Он был невероятно вкусным.
– Как поживает ваша мама?
– Прекрасно, – ответила Лиз.
– Она не возвращалась в Байлер за эти годы?
– Нет. С тех пор как Бин была малышкой, она тут не бывала, – сказала Лиз.
– Не могу сказать, что виню ее за это.
– А мой папа был похож на дядю Кларенса? – спросила я.
– Разные, как ночь и день, хотя можно было бы сказать, что они братья. Ты никогда не видела фотографии своего папы?
Я покачала головой.
Тетя Эл посмотрела на кухонное полотенце, которое, казалось, повсюду носила с собой, затем сложила его в малюсенький квадрат.
– У меня есть кое-что, чтобы тебе показать– Она вышла из комнаты и вернулась с толстым альбомом. Сев рядом со мной, стала его перелистывать, затем указала на черно-белую фотографию молодого человека, прислонившегося к двери, со скрещенными на груди руками.
– Вот он. Чарли. Твой папа.
Тетя Эл подвинула альбом ко мне. Кажется, я слышала, как в голове несется кровь. Я прикоснулась к фотографии и почувствовала, что у меня от нервов вспотели руки, и вытерла их о кухонное полотенце тети Эл, потом поднесла фотографию к лицу. Мне хотелось увидеть все детали изображения моего папы.
На папе была тесно облегающая фигуру белая футболка, под один рукав была засунута пачка сигарет. У него были волосатые руки и темные волосы, как у меня. Волосы были зачесаны назад, как носили в те дни. Темные глаза, тоже как у меня. Что меня больше всего поразило, так его кривоватая улыбка, будто он как-то по-своему видел мир и был вышвырнут оттуда.
– Он был красивым, – решила я.
– О, правда, он был красавчиком, – сказала тетя Эл. – Все леди любили Чарли. Дело было не только в его внешности. Главным было то, как он зажигал все вокруг.
– Что вы имеете в виду?
Тетя Эл посмотрела на меня.
– Ты мало знаешь о своем отце, верно?
Я кивнула.
Чарли был мастером-наладчиком ткацких станков на фабрике, сказала тетя Эл, мог починить все, что угодно. Так уж у него была устроена голова. Он не получил достаточного образования, но был умным и постоянно находился в движении. Всегда должен был что-то делать. И когда Чарли приходил на вечеринку, то только тогда там все и начиналось.
– Мне кажется, что в тебе есть та же его искра, – заметила тетя Эл. – Но у Чарли Уайетта была одна плохая черта, которая свойственна всей их семье. Из-за нее он и погиб.
– Я думала, что произошел несчастный случай на фабрике, – сказала Лиз. – Так нам говорила мама.
Казалось, будто тетя Эл что-то обдумывает.
– Нет, – в конце концов промолвила она. – Он был убит.
– Что?
– Хладнокровно застрелен братом человека, которого убил.
Я уставилась на тетю Эл.
– Ты достаточно большая, – проговорила она. – Ты должна знать.
После того как отец Лиз сбежал, стала объяснять тетя Эл, Шарлотта покинула Ричмонд и приехала домой в «Мэйфилд», вернув прежнюю фамилию. Она запуталась во всем этом и стала похаживать на свидания. Потом они с Чарли понравились друг другу. Шарлотта и не думала о замужестве, а Чарли хотел на ней жениться, не только из-за своей порядочности, но потому что он любил ее. Но отец Шарлотты, Мерсер Холлидей, был против, чтобы дочь шла замуж за наладчика станков его собственной фабрики. Шарлотта чувствовала, что как бы весело ни было с Чарли, он был ниже ее уровня.
