— Кто тебе это сказал, толстяк? — огрызнулся Феннел.
— Не надо дерзить, — презрительно заметил лакей. — Мистер Шейлик будет весьма недоволен тем, что произошло. А теперь убирайтесь. — Шерборн протянул медвежатнику листок бумаги. — Здесь все указания для вас. Паспорт у вас есть?
— Да засохни ты! — рявкнул на лакея Феннел и, выхватив у того из рук листок, кинулся к лифту. Спустя пять минут наемный «ягуар» мчал его в Лидд.
Глава 3
Через десять минут после окончания встречи с Геей, Гарри, Джонсом и Феннелом египтянин вошел в приемную, где сидела Натали. Перекинув через руку пальто, в другой руке он держал саквояж, который обычно брал с собой на выходные. Отложив в сторону работу, мисс Норман подняла на шефа глаза.
Для Шейлика она была неотъемлемой частью его конторы: знающая свое дело, очень толковая женщина, она работала у него вот уже три года. Он выбрал ее в качестве делопроизводителя из небольшого списка женщин высокой квалификации, который ему предоставило агентство по найму.
Натали Норман было тридцать восемь лет. Она свободно владела французским и немецким языками, имела ученую степень в области экономики. По-видимому не имевшая никаких посторонних интересов, кроме службы в конторе адвоката, для него она была важной частью его аппарата.
Шейлику нравились красивые, умеющие пробуждать чувственность женщины. Натали Норман, с ее непритязательной внешностью, бледным лицом, была для него всего лишь роботом. Во время разговора он редко смотрел на нее.
— Я уезжаю на выходные, мисс Норман, — произнес он, остановившись у стола секретарши. — Попрошу вас прийти сюда на час, чтобы разобрать почту.
После этого можете быть свободны. В понедельник в девять ноль-ноль у меня конференция. — И адвокат ушел.
Не взглянув на нее, не улыбнувшись и даже не попрощавшись.
На следующее утро она пришла в контору в обычное время и, разобрав почту, принялась убираться на столе. В этот момент вошел Джордж Шерборн.
Шерборна она ненавидела, а тот платил ей такой же монетой. Она считала его лизоблюдом, старым, толстым сладострастником. В тот день, когда она пришла впервые на службу к Шейлику, Шерборн, с покрасневшим откормленным лицом, провел рукой по туго затянутым в корсет бедрам новой секретарши, которая в эту минуту запечатывала конверт с юридическими документами. Исполненная отвращения, она обернулась и ударила его по толстой физиономии ребром пакета. У него из носа потекла кровь.
С тех пор они питали друг к другу взаимную ненависть, хотя и были вынуждены работать бок о бок, помогая своему шефу.
— Закончили? — с важным видом произнес Шерборн. — Если закончили, то сматывайтесь. Я остаюсь.
— Уйду через несколько минут, — заверила толстяка секретарша, не глядя на него.
Кивнув, Шерборн презрительно взглянул на нее и вернулся в кабинет Шейлика.
Некоторое время Натали сидела неподвижно, но, услышав, как лакей набирает номер телефона, достала из ящика своего стола большую полиэтиленовую сумку. Из другого ящика вынула миниатюрный магнитофон и три кассеты. Торопливо положив их в сумку, застегнула на ней «молнию». Услышав, что Шерборн говорит по телефону, подошла к двери.
— Останусь совсем один, детка, — слышен был его голос. — Да… все выходные. Может, заскочишь? Мы бы с тобой немного развлеклись.
Брезгливо поморщившись, Натали отошла от двери. Надела пальто, накинула на голову черный платок. Взяв полиэтиленовую сумку, направилась к лифту и нажала на кнопку вызова.
Пока она ждала лифта, в дверях появился Шерборн.
— Уходите?
— Да, — равнодушно ответила она, заметив, что толстяк подозрительно разглядывает сумку.
— Все секреты с собой забираете?
— Да.
Двери лифта открылись, и она вошла в него. Прежде чем они снова закрылись, — мисс Норман поймала на себе насмешливый взгляд лакея.
Остановив такси, она поехала в Кенсингтон, где на улице Черч-стрит у нее была двухкомнатная квартира. Накануне ночью она плохо спала, то и дело ворочалась с боку на бок, не в силах решить вопрос, стоит ей предать Шейлика или же нет. Даже в эту минуту, когда она вошла в свою тесную, но уютную, со вкусом обставленную гостиную, Натали все еще не пришла к окончательному решению.
Положив на диван сумку, сняла головной платок, пальто и опустилась в кресло. Несколько минут сидела неподвижно, зная, как поступит, и презирала себя за это. Взглянула на часы. Было десять минут одиннадцатого. Может быть, в субботу утром Бернета не окажется в банке. Если его там нет, это будет указанием свыше не делать то, что она намерена сделать. После некоторого колебания она подошла к телефонному аппарату и набрала номер.
Сев на подлокотник кресла, прислушалась к сигналам вызова.
— Национальный банк Натала, — послышался бесстрастный голос.
— Нельзя попросить к телефону мистера Чарлза Бернета?
— Кто говорит?
— Мисс Норман. Мистер Бернет знает меня.
— Один момент.
Минуту спустя в трубке послышался сочный баритон:
— Мисс Норман? Рад вас слышать. Как вы поживаете?
Она вздрогнула, затем, поколебавшись, заставила себя произнести:
— Мне хотелось бы увидеться с вами, мистер Бернет. Дело срочное.
— Разумеется. Приезжайте ко мне. Через час я уезжаю за город.
— Нет! — истерически вскрикнула она, испытывая к себе отвращение. — Встретимся через час. У меня. Я живу в доме 35А по Черч-стрит. Четвертый этаж. Я сказала — это срочно!
Наступила пауза, затем сочный баритон, в котором сквозило некоторое изумление, отозвался:
— Боюсь, это неудобно, мисс Норман.
— У меня! Через полчаса! — взвизгнула Натали и швырнула трубку.
Она опустилась в кресло, откинув голову назад. И затем безудержно зарыдала. Слезы принесли ей некоторое облегчение. Затем высохли. Все еще содрогаясь от беззвучных рыданий, Натали направилась в ванную комнату, освежила лицо, подправила макияж.
Вернувшись в гостиную, достала из серванта бутылку виски, которое припрятала для Деза. Налила в стакан, не став разбавлять, залпом выпила, вздрогнув всем телом.
Через тридцать пять минут раздался звонок в дверь. При его звуке лицо Натали залилось краской, а затем побледнело как мел. Несколько секунд она сидела без движений. После того как звонок прозвучал снова, она с усилием встала с кресла и открыла дверь.
Чарлз Бернет, председатель Национального банка Натала, ворвался в комнату, словно корабль на всех парусах. Это был крупный, упитанный господин с багровым лицом, пронзительными хитрыми глазками и розовой лысиной, отороченной седой шевелюрой. Одетый в шикарный серый костюм с иголочки, с алой гвоздикой в петлице, он походил на всем знакомый по кинофильмам образ состоятельного и могущественного банкира.
