— Заботятся? Ха-ха! Люди помогают нам только потому, что очень любят лососину.
— Но от всех этих упражнений ты, наверно, стал очень сильным? — спросил Тронд.
— Ну да, я стал сильным и гибким, но в реке было мало пищи, и поэтому вначале я рос очень медленно, — ответил лосось. — Когда прошли первые четыре или пять лет, я поплыл к морю. Сначала я держался близ устья реки, чтобы привыкнуть к соленой воде. Но мало-помалу она всё больше приходилась мне по вкусу, и самое удивительное, что у меня появился от нее необыкновенный аппетит. В море было куда больше корма, чем в реке. Я стал прожорлив, как голавль, и рос не по дням, а по часам. Когда я приплыл к морю, я был не крупнее сельди..
— Да, в то время тебя нельзя было назвать крупной рыбой, — согласился Тронд.
— Еще бы! Но уже через год — хочешь верь, хочешь нет — я стал в десять раз крупнее. Посмотри на меня: я прожил в море уже несколько лет, а нынешней весной поплыву вверх по реке метать икру. Большинство лососей гибнет после нереста, но что поделаешь — метать икру необходимо, чтобы вывести потомство… ну, мне пора, дальше плыви сам. Мне надоело с тобой возиться — плетешься как улитка! — нетерпеливо заявил лосось и ударил хвостом так, что вода вокруг забурлила.
Конечно, это было не очень вежливое замечание, но лосось вовсе не хотел обидеть Тронда, просто у него был такой непоседливый характер.
— Прощай! — крикнул Тронд вдогонку лососю, который мелькнул впереди, точно блестящая серебристая полоска, и исчез в темно-зеленой воде.
Впрочем, Тронд был даже рад, что остался один. Он очень устал от этой бешеной гонки.
Тронд заводит новых друзей у побережья Мёре
Для того, кто не сидит без дела, время летит очень быстро. Зима уже подходила к концу, когда Тронд оказался у самого побережья Мёре.
Весеннее солнце согревало воду. Постепенно становилось всё светлее, и Тронд легче находил дорогу у дна, среди водорослей. Но большую часть времени он проводил у самой поверхности. А когда под лучами солнышка лед вскрылся до самого побережья, здесь, наверху, стало особенно интересно.
Однажды Тронд заплыл в мелководье и не на шутку перепугался. Что это за странные кружочки валяются на самом дне? Похоже, что кто-то обронил здесь свои глаза. Не может быть, наверно, ему почудилось! Но нет, в самом деле, глаза на дне лежали совершенно отдельно, они были ничьи! Ну и чудеса! А вот еще пара глаз, и еще одна, и еще… повсюду из песка на Тронда смотрели глаза, да к тому же с длинными ресницами.
Но, когда Тронд подплыл совсем близко, глаза исчезли. Это были песчаные ракушки, которые с помощью своей копательной ноги зарылись в песок, так что оттуда торчали только две трубки. Вода втягивается в одну из этих трубок и вытекает из другой, доставляя моллюску кислород и пищу — водоросли и мельчайшие животные организмы.
Тронд, конечно, ничего этого не знал, но, во всяком случае, он сразу понял, что песчаные ракушки для него не опасны.
На дне было множество других интересных вещей. Среди ракушек лежали какие-то кучки, похожие на маленькие колбаски или на крохотные бугорки. Тот, кто летом жил на побережье, конечно, не раз видел эти бугорки. Тронду они очень понравились. Он решил их понюхать. Фу! Это был самый обыкновенный песок! Один из бугорков рассыпался, как только Тронд ткнулся в него носом. Тронду стало досадно — ведь он-то ожидал найти что-нибудь интересное.
Тронд не знал, что эти бугорки — всего лишь отбросы, которые выкинул из своего кишечника пескожил. Пескожил — желто-серый червь, который ведет себя почти так же, как обыкновенный дождевой червь. Он зарывается в дно и «пожирает» песок в несметном количестве. Хотя этот червь и невелик, он кажется очень прожорливым и наедается, как ни странно, песком.
Ты, наверно, скажешь: «Ну и скверная же у него пища!» Конечно, если бы ты вздумал съесть столько песка, твоему желудку не поздоровилось бы. Но пескожилу это нипочем: такова его манера обедать. Он переваривает мельчайшие частицы морских растений и умерших животных, которые содержатся в песке. Этим он и питается. Затем он дает задний ход, выползает наружу и освобождает свой кишечник. Питательных частиц в песке мало, а поэтому у пескожила много работы: он словно процеживает песок.
А еще глубже, среди густых водорослей, Тронд встретил существо, какого он ни разу еще не видел. Оно было желто-зеленое, с поперечными полосками на туловище, длинном и тонком, как вязальная спица.
— Какой странный червяк! — воскликнул Тронд.
Он даже позабыл о вежливости от удивления, что на свете встречаются такие диковинки.
— Я вовсе не червяк, я рыба, — сказало диковинное существо. — Зовут меня рыба-игла. А что я тонкая, так ведь это только красиво. Но когда какие-то дерзкие рыбешки…
— Ну-ну, не сердись, я ведь немножко близорук, — примирительно сказал Тронд. — Я не заметил, что передо мной такая важная дама, как рыба-игла…
— Я вовсе не дама! — еще больше обиделась рыба.
— Ну, значит, я снова ошибся. Это всё из-за плохого зрения — мне показалось, что у тебя в мешочке под брюхом икра.
— Нет, ты не ошибся, — гордо ответила рыба-игла. — В нашем роду икринки высиживают не самки, а самцы.
— По-моему, это очень любезно с вашей стороны, — заметил Тронд.
Ему хотелось сказать рыбе что-нибудь приятное, чтобы загладить свою невежливость.
— Что за шум? — спросил Тронд: где-то рядом, под крутым склоном, раздался какой-то странный треск и хруст.
— Ничего интересного, всего-навсего щеголь, полосатый губан, — кисло ответила рыба-игла и захватила маленьким ртом несколько рачков.
Но Тронд не мог преодолеть любопытство и поплыл прямо на шум.
Там он увидел рыбу такой ослепительной расцветки, что даже рот разинул от изумления. Голову рыбы украшали узенькие синие полоски, и такие же волнистые синие полосы тянулись вдоль всего тела. Брюшко желтое, на желтых плавниках красовались синие пятна. Рыба вся сверкала и переливалась, и у Тронда под конец зарябило в глазах.
— Ты и есть губан? — спросил Тронд.
— Да, так меня зовут, — ответила рыба и с громким хрустом раскусила моллюска.
— Как это у тебя ловко получается! — с завистью сказал Тронд.
