И почему, черт побери, ее это так волнует? Сэм просто напарник, к тому же временный. А она ведет себя так, будто он любовник и отец ее ребенка! Нервы у нее уже были на пределе.
Наконец послышался скрежет ключа в замке. Даллас резко повернулась. Сэм вошел нетвердой походкой, с глупой ухмылкой на лице.
– Привет, милая, – сказал он не очень разборчиво. – Вот я и дома.
Глава шестая
– Где ты был, черт побери? – взорвалась Даллас. – Ты представляешь, который час?
Сэм удивленно заморгал, услышав гневный голос, и закрыл за собой дверь.
– Я… э… выпил пару кружек пива с ребятами.
Уперев кулаки в бедра, Даллас свирепо уставилась на него.
– Выпил с ребятами?
– Да, и съел сэндвич.
– Ну что ж, приятного аппетита! – заорала она, топая ногами. – А я тут сходила с ума, сидя в этой поганой дыре! Мне не с кем было даже поговорить, кроме тараканов. Я ждала тебя, хотела поужинать с тобой, потом еда остыла и стала отвратительной, а теперь я умираю с голода. Я вообще решила, что ты подыхаешь где-нибудь в грязной канаве. Ты хоть подумал, как я волнуюсь?!
– Но я…
– Думаешь, приятно сидеть здесь? Думаешь, легко таскать пять лишних кило на пузе? Тогда сам попробуй! Посмотрим, как тебе это понравится.
– Даллас, я…
– Ты небось даже не работал! – визжала она, уже ничего не соображая. – Ты даже ни одного вопроса не задал о…
Ладонь Сэма крепко зажала ей рот. Он возвышался над ней, глаза превратились в щелочки, глупая ухмылка исчезла.
– Я работал, – сказал он очень тихо. – Я задавал вопросы. Ты должна понимать: легких ответов у строителей нет. Следи за своими словами, когда кричишь. Я знаю, ты хотела сыграть убедительно, но не забывайся, ладно?
– Убери свою руку! И перестань поучать меня. Я знаю, как выполнять свою…
Сэм снова зажал ей рот. Только теперь губами. Он стремительно раздвинул языком губы Даллас, крепко сжал ее в объятиях, насколько, правда, позволял «живот». Его руки скользнули по ее спине, замерли на бедрах. Она в свою очередь обхватила руками его шею и буквально растворилась в поцелуе. Ей пришлось признать, что с самого утра, с тех пор как он поцеловал ее – пусть даже ради какого-то стороннего наблюдателя, она мечтала о новом поцелуе.
Только теперь никаких наблюдателей не было.
Губы Сэма оказались жаркими, умелыми. Как чудесно он целуется! – мечтательно подумала Даллас, лаская его язык своим. Она прежде и представить не могла, что вкус пива в сочетании с поцелуями может быть таким приятным. Или это вкус Сэма так возбудил ее?
Когда он наконец неохотно оторвался от Даллас, она плохо соображала. Сэм не сводил с нее глаз. О чем он думает, так пристально глядя на нее?
О вспыхнувшей между ними страсти? Но для Даллас это не было полной неожиданностью. Ее давно тянуло к Сэму. Правда, она честно боролась, отказываясь даже самой себе признаваться в этом влечении, пока не стало слишком поздно отрицать его.
Сэм, казалось, неожиданно осознал, что происходит, и хрипло прошептал:
– Я… э-э… мне бы надо принять душ.
Глубоко вздохнув, он бросился в ванную.
Даллас спрятала пламенеющие щеки в ладонях и застонала.
И она еще считала, что их предыдущее задание прошло с большими осложнениями!
Даллас сделала себе сэндвич с индейкой, но съесть до конца не смогла, запихнула остаток в пластмассовую коробку и убрала в холодильник.
Она устала, душевно и физически. Скука и одиночество оказались более утомительными, чем тяжелый труд.
Когда Сэм появился после душа, снова в своих любимых шортах, Даллас проскочила мимо него в ванную комнату с ночной футболкой в руках, стараясь не глядеть на его голые ноги и грудь. Она готовилась ко сну так долго, как только могла, и, когда вышла наконец из ванной, Сэм уже сидел на кровати в глубокой задумчивости. Даллас направилась к своей стороне кровати.
Они молча скользнули под простыни. Сэм потянулся к лампе и выключил ее. Комната погрузилась в темноту. Кто-то шумно ходил над ними, внизу плакал ребенок. Где-то слишком громко играла музыка. С улицы доносились крики, шум машин, иногда вой полицейских сирен.
Они молчали. Даллас казалось, она слышит, как текут минуты. Она лежала на спине, уставясь в потолок широко раскрытыми глазами. Сон никак не шел к ней. Она уже собиралась встать и пойти посмотреть телевизор, когда Сэм заговорил. Его голос прозвучал поразительно громко.
– Даллас! Извини за ужин. Ребята пригласили меня выпить пива, и я решил, что это хороший шанс узнать что-нибудь полезное.
Она спрятала лицо в ладони и громко застонала.
– Даллас! Что случилось? Ты все еще злишься? – В голосе Сэма послышался испуг.
– На себя, – пробормотала она. – Поверить не могу, что так орала на тебя. Наверное, слишком увлеклась своей ролью.
Сэм глубоко выдохнул. Может, от облегчения, что она больше не сердится на него. – Все в порядке. Я понимаю. Иногда забываешь, кто ты и что ты. Представляю, как ты озверела от скуки.
– Да, ты прав. Это задание, похоже, никуда нас не приведет.
– Прошло всего пять дней, – напомнил ей Сэм. – Брэшер считал, что на внедрение нам понадобится две недели. А ты многого достигла. Полли уже разговаривает с тобой. Если она замешана в этом деле, ты скоро узнаешь.
Он явно пытался подбодрить ее, но Даллас не стало легче.
– Я кажусь себе такой дурой! Не потому, что орала на тебя – я должна была это делать. Но я действительно обезумела оттого, что ты не пришел к ужину.
Сэм хихикнул и перекатился на бок, опершись на локоть.
– Ты действительно так увлеклась своей ролью?
– Я весь день мыла холодильник, – призналась она. – Я даже отодвинула его от стены и вымыла пол за ним.
Сэм тихо засмеялся.
Но признания Даллас еще не закончились.
– И знаешь, чем я развлекала себя весь вечер? Выбирала имя для малыша! Говорю тебе, Перри, надо поскорее заканчивать это дело, а то я начну наводить уют в этой квартире.
Сэм все еще смеялся.
– Имя для малыша! Так что же ты выбрала? Как насчет Боба? Мне всегда нравилось имя Боб. Простое имя, легко выговорить – отличное мужское имя. Как Сэм, – добавил он.
– Понимаю, тебя привлекает все простое, односложное?
– Осторожнее, Сандерс, – проворчал Сэм в ответ на явное оскорбление, затем потянулся, почти рассеянно, и убрал прядь волос с ее щеки. – Ты бы назвала ребенка в честь какого-нибудь города? Атланта, например? Детройт?
– Перри, кажется, ты смеешься над моим именем?
– А где ты взяла свое имя, Даллас?
