«Сын страхового агента… в молодые годы ничто не предвещало будущего карьерного взлета… средняя школа Уолтон, Питерборо… университет Суссекса… с 1987-го на „Радио Йорк"… в 1993 году взял интервью у Джека Стро… произвел такое хорошее впечатление на политика, что тот пригласил его на работу в парламенте… быстрый подъем по карьерной лестнице. В тридцать семь Малхолланд находится на взлете… выгодная внешность, обаяние, коммуникабельность… „он мессидж"… поменял крайне левые взгляды на правоцентристские. В 1995 году пресс-секретарь Алана Милберна, затем участвует в гонке за место депутата парламента от Биллингтона (Ланкашир)… Летом 2000 года женился на достопочтенной Кэролайн Хорбери, наследнице имения Хорбери…» А, все ясно! «…часто устраивают праздники в своем роскошном поместье… отличный загородный дом в Биллингтоне… элегантная квартира в Вестминстере… распоряжается деньгами жены по своему усмотрению…»
Теперь мне понятно происхождение Литл-Гейтли-Мэнор. Зачем делать деньги, если можно на них жениться? Это вполне в его духе – как и отказ от крайне левых взглядов в пользу правоцентристских. Я снова вспомнила о том Джимми, которого когда-то знала, и попыталась сравнить его с тем подчеркнуто вежливым столпом общества, которого я встретила сегодня. Я припомнила и то, каким харизматичным его считала и, самое смешное, каким принципиальным. Вот что привлекало меня в Джимми – его преданность своим убеждениям. «Как же я ошибалась!» – горько думала я теперь. Вот простофиля! И, хотя мне было всего шестнадцать, а ему лишь на пять лет больше, я проявила как минимум непростительную наивность. Теперь меня волновал вопрос: испытывал ли он хоть малейшие угрызения совести по поводу совершенного им ужасного поступка.
Ему явно удалось уйти от наказания, потому что если бы его арестовали, то он назвал бы мое имя. Я помню его голос тем ужасным мартовским утром, когда я стояла на пороге его квартиры, задыхаясь от усталости – мне пришлось пробежать пешком всю дорогу – и шока.
– Я только что… узнала, – выдохнула я. – Только что узнала об этом. – Мое лицо, кажется, перекосило от ярости. – Об этом говорили на автобусной остановке. Как ты мог! – хрипло выкрикнула я, чувствуя резь в горле. – Как ты мог! Ты… ты… лицемер.
Я разрыдалась. Он скрестил руки на груди, а потом выглянул в окно, выходившее на улицу. Его челюстной мускул начал пульсировать.
– На твоем месте я бы держал язык за зубами, – спокойно произнес он.
Его самообладание окончательно сразило меня.
– Ты предлагаешь мне замолчать? Замолчать? – Я зарыдала так, что глазам стало больно. – Нет, я не буду держать язык за зубами! Я всем расскажу о том, что ты сделал!
Он повернулся и посмотрел мне в глаза. – Нет, Миранда. Что ты сделала. Это ведь твоя работа, не так ли? – тихо спросил он.
– Нет. Это не так – я ведь не знала!
– Думаешь, полицию это волнует? – продолжал он с вялой улыбкой. – Между прочим, у них ведь уже есть твой номер, не так ли, Миранда? Может, ты забыла о своем походе к мяснику пару месяцев назад? А как насчет того маленького приключения в меховом магазине? И кто тебе поверит?
Мне стало совсем плохо.
– В любом случае, – мягко продолжил он, – если ты назовешь меня, то я скажу им, что ты знала. Что мы сделали это вместе. А значит, в наших общих интересах будет, если ты захлопнешь свой прелестный ротик. Или ты хочешь отправиться в Холлоуэй?[9]
Меня словно погрузили в ванну с ледяной водой. С чудовищной ясностью я осознала его правоту. И вот, к своему стыду, я молчала шестнадцать лет. Я больше никогда его не видела – до сегодняшнего дня…
Я пролежала на кровати больше часа (Герман лежал сзади, как маленький диванный валик), просто уставившись в слуховое окно и наблюдая, как вечернее небо из ярко-синего становится розовым, затем розовато-лиловым, а потом цвета жидкого индиго. Мало-помалу в моей голове созрело нечто вроде плана. Я поеду в Литл-Гейтли-Мэнор в субботу и найду способ потолковать с Джимми один на один. Я спокойно встречусь с ним, заставлю его вспомнить о нашем знакомстве и наконец сознаться в том, что некогда он совершил ужасный поступок. Я заставлю его передо мной извиниться – ведь он нанес мне такую рану в юности и бог знает какой еще физический ущерб другим людям (мне так и не хватило смелости навести об этом справки). И вот так, уже совершенно не думая об Александре, я заснула. Мне приснился пожар.
Глава третья
На следующий день у меня была договоренность о визите к Лили Джейго по поводу ее ши-тцу Дженнифер Энистон. Я снова перечитала полученное от Лили сообщение: «Мне больше не разрешают брать ее с собой на работу… у нее явный нервный срыв… устраивает кавардак дома… не могу справиться… Помогите!!!» Судя по всему, речь шла о довольно простом случае: собака сильно переживает разлуку с хозяйкой. Визит был назначен на половину пятого. Я заставила себя отбросить весь тот негатив, который парализовал меня на целые сутки, и принялась за работу. Все утро я составляла текст рекламного листка, предназначенного для рассылки местным ветеринарам. Кроме того, я позвонила в «Кэмден нью джорнал», чтобы спросить, не захотят ли они опубликовать небольшой материал обо мне – что-нибудь для привлечения клиентуры. Когда я писала заключение по поводу ирландского сеттера Гринов, мне позвонила Клер, продюсер «Зверей и страстей». Она как раз составляла расписание съемок и заодно сообщила мне, что «ТВ лайф» очень доброжелательно проанонсировал очередной выпуск передачи. Я сходила в магазин и купила журнал. Действительно, там был большой снимок ведущей Кейт Лори с шетландским пони, а также мое фото – меньшего размера.
«Мы страстно любим наших домашних животных, но не слишком ли мы докучаем им своей страстью? – риторически вопрошал анонс. – На этот вопрос и попытается ответить Кейт Лори в новом выпуске программы „Звери и страсти" с помощью нашего собственного „звериного психиатра" Миранды Свит». Автор заметки щедро выделил программе пять звездочек и порекомендовал телезрителям не пропустить ее. У меня стало легче на душе. Бегло пролистывая журнал, я внезапно наткнулась на фотографию Александра. Она украшала раздел «Рождение звезды» на восьмой странице. У меня перехватило дыхание. Александр казался мучительно прекрасным в форме моряка восемнадцатого века. «Александр Дарк в новой захватывающей драме „Земля!"», – гласила подпись под снимком. Словно осколок стекла впился мне в сердце…
«Александру Дарку присущи обольстительно-старомодный шарм и обходительность, – сообщала автор материала. – Не имея опыта интервью, актер отвечает на вопросы вежливыми вопросами. Но теперь ему придется привыкнуть к вниманию прессы, ибо, после того как Александр, по собственному признанию, „двенадцать лет барахтался на мелководье", фильм „Земля!" непременно сделает его звездой». Журналистка явно симпатизировала герою своего материала. Она неумеренно восхищалась его «байронической внешностью», атлетическим сложением и схожестью с «молодым Ричардом Чемберленом».[10]Меня в очередной раз остро кольнуло. «Эту великолепную „темную лошадку",[11]по-видимому, очень вдохновила роль храброго и сдержанного мореплавателя», – сентиментально восторгалась авторша. Да уж, назвав его «темной лошадкой», она попала в точку… «Главную женскую роль в фильме „Земля!" исполняет соблазнительная двадцатипятилетняя Тилли Бишоп, звезда романтико-комедийного хита „Проверка реальностью"». Мне стало совсем худо.
