— Я очень хочу сейчас же уехать к себе домой, — не выдержав его взгляда, с волнением произнесла Коллин и добавила, глядя в сторону: — Я не могу обещать то, о чем вы попросили меня.
Внезапно Кейд крепко обнял ее своими сильными руками и бережно прижал к себе. Коллин слышала, как упала трость на посыпанную гравием дорожку. Но сейчас для нее ничего не существовало вокруг, кроме него, Кейда Чалмерса, который нежно и ласково обнимал ее, все крепче прижимая к себе ее трепещущее от волнения и счастья тело.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дорога в Сан-Антонио была долгой и утомительной. Сидя рядом с Кейдом в его джипе, Коллин чувствовала, что очень устала от сегодняшних событий и ей необходим отдых. Джип был большой и мощный, и женщина ощущала себя в полной безопасности даже тогда, когда мимо них с грохотом проезжали грузовики. А ведь совсем недавно Коллин никак не могла преодолеть безотчетный страх перед этим тяжелым видом транспорта. Правда, словно зная об этом, Кейд вел машину очень медленно и осторожно.
Когда они наконец подъехали к дому Коллин, была уже глубокая ночь. Женщина с трудом вышла из автомобиля, чувствуя слабость во всем теле, и открыла ключом входную дверь.
Кейд вытащил ее дорожную сумку из багажника и принес в дом. Коллин включила в прихожей свет. Ей было очень приятно ощущать его внимание и заботу. Но в какой-то степени поведение Кейда по отношению к ней смущало ее.
— У вас есть еще одна спальня? — вдруг спросил он.
— Да, конечно есть. Когда Шерон с детьми приезжала в Сан-Антонио, она всегда жила в ней, — растерянно ответила Коллин, не понимая, зачем он задал ей этот вопрос.
Она указала на расположенную рядом с ее спальней большую комнату, и Кейд вошел туда вслед за ней. Здесь стояли двухспальная кровать и две детские. Воспоминание о погибшей Шерон, когда-то останавливавшейся с детьми у нее в доме, вызвало боль и печаль в душе Коллин.
Когда Шерон приезжала в Сан-Антонио, Коллин не разрешала ей останавливаться в мотелях, а настаивала, чтобы они жили в ее квартире. Она очень любила их всех и ценила каждую минуту общения с ними.
Кейд заметил грусть в глазах Коллин и поспешил выйти из этой комнаты, где еще витал дух ее погибшей сестры.
— Спасибо вам за то, что привезли меня домой, — сказала Коллин и попыталась улыбнуться.
Они стояли рядом, глядя друг на друга. Она вспомнила его крепкие объятия перед отъездом в Сан-Антонио и почувствовала, что ее лицо покраснело от волнения.
— Мне не хочется уезжать и оставлять вас сегодня одну. Если возможно, я переночую на диване в гостиной, — произнес Кейд.
Он понимал, что не имеет права находиться в спальне, где останавливалась Шерон с детьми, поскольку эта комната как бы священна для Коллин, полна воспоминаний, связанных с сестрой.
Смутившись, Коллин произнесла:
— Я думаю, вам не стоит ночевать в моей квартире. — И тут же, спохватившись, что проявила грубость, хотя должна быть, наоборот, благодарна ему за все хлопоты, добавила: — Поймите меня правильно. Я не хочу, чтобы вы после моих слов подумали, что я невежливый человек. Вы, наверное, устали после такой долгой дороги, но, мне кажется, вам лучше переночевать в мотеле. Ведь ехать обратно вам сейчас будет очень тяжело.
— Коллин, я совсем не устал, — тихо сказал Кейд. — Просто не хочу оставлять вас сегодня одну.
Коллин изобразила подобие улыбки и бодро произнесла:
— Не беспокойтесь, я чувствую себя хорошо.
— Вы обманываете меня, как, впрочем, было и вчера.
— Нет, что вы говорите… когда?
Он внимательно посмотрел ей в глаза и сказал:
— Я уже знаю, что, если вы говорите «Я чувствую себя хорошо», значит пытаетесь скрыть свое плохое самочувствие.
Смешавшись, Коллин все же твердо ответила:
— Мистер Чалмерс, вас не должно волновать мое самочувствие. Это моя проблема.
— Конечно, это ваша проблема. Но вам не кажется, что иногда другого человека может беспокоить чье-то здоровье?
Смутившись, Коллин отвела взгляд в сторону. Она никогда не могла предположить, что между ними возникнет такая сильная взаимная симпатия. О своих чувствах она знала достаточно, но теперь видела, что и Кейд увлекся ею. Разве его крепкие объятия перед отъездом в Сан-Антонио не являются лучшим тому доказательством? При воспоминании о его сильных руках Коллин почувствовала трепет.
Стараясь скрыть свое возбуждение и не глядя на Кейда, Коллин произнесла:
— Мистер Чалмерс, я очень благодарна вам за вашу заботу. Вы очень добрый и благородный человек, хотя и выглядите настоящим мачо.
Слегка улыбнувшись, Кейд сказал:
— И вы позволите этому мачо переночевать сегодня на диване в вашей гостиной?
О боже! Зачем она сказала слово «мачо»?
— Поверьте, вы не совсем правильно поняли меня, — окончательно смутившись, произнесла Коллин. — Я как-то не подумала, и это слово просто вырвалось у меня… — Стараясь придать своему лицу серьезное выражение, Коллин сказала: — Я не имела в виду… О боже! Извините меня!
Кейд засмеялся.
— Вы такой красивый мужчина! И вам очень идет улыбка. Когда вы смеетесь… — Она замолчала, чувствуя, что говорит какие-то глупости и выглядит сейчас смешно. — Простите меня. Я уже просто не соображаю, что говорю.
Кейд продолжал смеяться.
Почувствовав себя совсем уж растерянной, Коллин едва не расплакалась от стыда. Слезы подступили к ее глазам.
В этот момент Кейд подошел и крепко обнял ее. Забыв обо всем на свете, Коллин положила руки на его широкие плечи. Трость тут же упала на пол.
Заглянув в ее мокрые от слез глаза, Кейд нежно поцеловал ее в лоб.
— Коллин, вы немного возбуждены сейчас, но мне очень понравилось то, что вы сказали. А теперь вам надо обязательно лечь в постель и как следует выспаться.
Кейд поднял ее на руки и понес в спальню. Коллин почувствовала легкое головокружение от счастья. Ей хотелось одновременно и смеяться, и плакать от радости, охватившей ее. Коллин не находила слов; она не знала, что сказать ему сейчас.
— Пожалуйста, не надо, — всего лишь тихо прошептала она.
Остановившись у ее кровати, но продолжая держать ее на руках, Кейд спросил:
— Что «не надо»?
— Не надо так заботиться обо мне, пожалуйста…
Кейд поднял брови.
— Коллин, как вы можете так говорить?
— Я прошу вас, не надо так беспокоиться обо мне, — тихо повторила она.
Удивленный ее ответом, Кейд усадил Коллин на край кровати, потом принес из гостиной ее трость и поставил у стоявшей рядом тумбочки.
— Коллин, вы совсем не знаете, что такое человеческая доброта! — сказал он.
