Но Лина словно прочла его мысли и все так же невыразительно покачала головой:
— Когда пришли из милиции, я забрала тетрадь отсюда и перепрятала. Нельзя, чтоб это попало к ним в руки. Вы — другое дело, вы будете ее искать, возможно, это вам пригодится.
Девушка неожиданно скользнула мимо адвоката к дивану и подняла с пола игрушечное чудище. Перевернув его на глазах изумленного Гордеева вниз головой, она провела рукой по спине игрушки, и та неожиданно распалась или, точнее, распоролась надвое.
— Дневник был здесь, — произнесла Лина и, помолчав, добавила: — Я его не читала. Мне это не нужно, я и так знаю все, что не знает хозяин.
Юрий Петрович посмотрел на Лину вопросительно, но спросить, откуда и что именно она знает, не успел, она снова опередила его:
— Моя старшая сестра работает менеджером игорного зала в клубе «Техас», — и снова добавила не с просительной, а с утвердительной интонацией: — Хозяин ничего знать не должен.
Только когда за Линой закрылась дверь, Юрий Петрович Гордеев сообразил, что за все время общения с этой «китаяночкой» он едва ли произнес вслух пару-тройку слов… Ну и ну!
Он решительно вышел из комнаты и постучал в дверь кабинета Гроднева.
Обстановка этой комнаты разительно отличалась от Дианиной. И дело было не в том, что там обитала девушка, а здесь — пожилой мужчина. Просто никаким, тем более холодным и педантичным порядком тут и близко не пахло. Гордеев подумал, что кабинет, несмотря на заваленный бумагами стол со старомодной лампой, на стопки книг, лежащих прямо на полу, хотя две стены комнаты занимали книжные полки, местами свободные, выглядел на удивление обжитым и уютным.
Усевшись в продавленное, но удобное кожаное кресло, он некоторое время наблюдал за академиком, мечущимся по довольно просторному помещению туда-сюда и горячо что-то говорившему. Честно говоря, Гордеев хозяина не слушал, продолжая исподтишка рассматривать кабинет, словно вынырнувший из фильмов тридцатых годов, посвященных советским ученым… Собственно говоря, мнение Кирилла Александровича о его «дитяти» Гордеева не интересовало. Он просто так, из чистого любопытства, собирался задать ему всего один вопрос. И, дождавшись первой же паузы в горестном монологе академика, как можно небрежнее спросил:
— Кстати, я там у вас в коридоре видел какую-то девушку, абсолютную китаяночку…
— Что? — Гроднев некоторое время смотрел на адвоката, замерев посреди комнаты и, видимо, соображая, о чем тот его спрашивает. — А-а-а! Это Лина…
Нет, она не китаянка, она кореянка… Ее отец работал у меня в лаборатории, погиб несколько лет назад…
— А как она попала к вам?
— У них детей восемь человек, половина совсем малышами остались, — вздохнул академик. — Лину я пригласил к нам, она почти член семьи… — И, помолчав, добавил: — Во всяком случае, для меня. — Он посмотрел на адвоката чуть внимательнее. — Если вы полагаете, что Лина может что-то знать о Диночке — нет. Они… Они не слишком дружили…
Спрашивать о жене академика, так и не показавшейся им на глаза, Юрий Петрович не стал. Слава Грязнов предупредил его, чтоб он этого не делал, и пояснил почему…
Уже прощаясь с Гордеевым в холле, академик вновь засуетился и взволнованно схватил адвоката за руку:
— Так вы думаете, что с девочкой все будет в порядке, что она… она… — Он горестно мотнул головой. — Это я, я во всем виноват!..
— Вы? — удивился Юрий Петрович.
— Мне всегда не хватало времени на Дианочку — работа, поездки, полигоны… Пропади все пропадом!
— Постарайтесь взять себя в руки, — мягко сказал Гордеев. — Главное — Диана наверняка жива-здорова, просто ужасно напугана, потому и ударилась в бега… Ничего, отыщем.
— Правда?
— Правда! — сказал Юрий Петрович как можно тверже и поспешил покинуть «академическую» квартиру.
2
Яночка, как всегда, оказалась на высоте. Под легкой персикового цвета шубкой из так и не опознанного Гордеевым меха на ней оказалось в точности такого же цвета платье, полностью закрытое спереди, с длинными полупрозрачными рукавами, зато спина была обнажена почти до пояса, даже чуть-чуть ниже… Все это актриса дополнила изящными опаловыми серьгами и таким же перстнем.
— Ну как?.. — Яна, нимало не смущаясь, покрутилась перед адвокатом, давая ему возможность оглядеть себя со всех сторон, решительно не обращая внимания на остальных гостей клуба, постепенно заполнявших полутемный холл.
— У меня нет слов! — искренне восхитился Гордеев.
— Главное — соответствовать имиджу твоей пассии, — хихикнула Яна. — Ты по-прежнему не желаешь поделиться со мной причиной, по которой мы тут оказались?
— Считай, что мне просто захотелось расслабиться, — улыбнулся Юрий Петрович, чувствовавший себя вполне удовлетворенным результатами сегодняшнего дня и надеявшийся на то, что и вечер пройдет в этом смысле ничуть не хуже.
Дома его ждал дневник клиентки, оставленный «на сладкое», а Турецкий, которого Гордееву удалось изловить в середине дня непосредственно на его рабочем месте, также не разочаровал Юрия Петровича.
Конечно, можно было, особенно теперь, имея на руках ордер на защиту, отправиться непосредственно к следователю Пряхину — знакомцу Грязнова-старшего. Однако Гордеев не сомневался, что и старый друг Турецкий наверняка в курсе ситуации: во-первых, не мог он не знать, что Слава присоветовал Гродневу в качестве адвоката его, Гордеева. Во-вторых, опытный лис Сан Борисыч всегда держит нос по ветру, и уж кто-кто, а он с ним втемную играть точно не станет… Пока они с Яной вслед за почтительным метрдотелем шли к своему столику, адвокат даже улыбнулся, припомнив разговор с драгоценным Сан Борисычем.
Как выяснилось, название «Техас» и впрямь мелькнуло в паре весьма серьезных дел, расследовала которые Генеральная прокуратура. Одно из них было так и не раскрытое убийство иностранца, оказавшегося постоянным членом «Техаса». Другое — связано с пропажей (или похищением) крупного госчиновника, тоже перешедшее в разряд «висяков». Упомянутый чиновник также являлся владельцем клубной карты.
В конце разговора Александр Борисович не преминул напомнить другу, чтобы тот был по-возможности осторожен.
— Знаю я тебя, Юра, — вздохнул Турецкий, провожая Гордеева до дверей своего кабинета в управлении, куда тот заскочил на огонек. — Наверняка во что-нибудь ввяжешься, начнешь, как обычно, собственное расследование… Уж лучше бы ты и дальше у нас работал, коли тебе так неймется превышать свои адвокатские полномочия!
— Да неужели?.. — Юрий Петрович насмешливо посмотрел на друга. — Что-то я не припомню, чтоб ты, отправляя меня в Италию на поиски сбежавшего подонка Носкова, сетовал по этому поводу!.. Ладно, пока!
Но прежде чем он покинул кабинет Турецкого, так и не нашедшего, что бы такое возразить на последнюю реплику Гордеева, мобильный адвоката подал голос: звонил Слава Грязнов, сообщивший Юрию Петровичу, что дело по «убийству» Лесли закрыто, ее гибель признана результатом несчастного случая.
