Джон бросил через плечо:
— Вы тоже присоединяйтесь к нам, мисс Кемпбелл.
Ей вовсе не хотелось смотреть в течение получаса, как он улыбается леди Матильде, и она отказалась:
— Нет, благодарю. У меня весь день расписан, поскольку теперь лодыжка не мешает. Всего доброго вам обоим.
Джон повернулся и впился в нее золотистыми глазами.
— Как пожелаете, мисс Кемпбелл.
— Не считайте себя нежеланной гостьей, милочка, — проговорила леди Матильда покровительственным тоном. — Мы рады разделить с вами трапезу. — Ее губы растянулись в деревянной улыбке.
— Большое вам спасибо, но мне действительно нужно сделать много покупок.
— Как хотите. — И леди Матильда взяла Джона под руку. Задержав на Холли задумчивый взгляд, Джон пошел через холл под руку с леди Матильдой.
— Так вы не присоединитесь к нам? — с надеждой взглянул на Холли Тедди.
— К сожалению, нет. — Холли посмотрела на леди Матильду, с ее прямой как палка спиной, и на Джона, с его крепкими широкими плечами и задумчивым красивым лицом. Они составляли прекрасную пару. Почему-то, увидев их вместе, Холли нахмурилась.
Она лодождала, пока Тедди тоже уйдет, а потом снова взялась за швабру.
— Нет, мисс, нельзя, — прошептал Данн строгим голосом.
— Он не узнает. Я закончу до того, как он успеет позавтракать, — проворчала Холли, а потом, бросая вызов хозяину дома, принялась убирать с пола остатки воды.
Джон провел Матильду в столовую. Отцу всегда нравилась эта комната. Круглая, она и содержала в себе все круглое. Некогда в ней стоял большой круглый стол, но Джону недавно пришлось продать его, чтобы оплатить очередной счет из самых неотложных. Теперь посередине стоял только маленький квадратный столик, который некогда использовался на кухне. На полу лежал круглый потертый индийский ковер. Стены, оклеенные бумажными обоями, изображали круглые розовые сады. Но как и на старом ковре, обои выцвели и придавали комнате уны-лый, убогий вид, напоминающий Джону о его унизительном финансовом крахе.
В комнату вошел Тедди и, не дожидаясь Матильды и Джона, направился к буфету.
— Интересно, какие деликатесы приготовил нам сегодня Данн? — Он снял крышку с блюда и сделал такое лицо, словно заглянул в ночной горшок. — Мисс Кемпбелл права. Я вдруг потерял аппетит. Сегодня не буду завтракать.
Тедди посмотрел на Матильду.
— Рад был повидаться с вами, Матильда. — И обратился к Джону: — Я попробую сегодня присоединиться к тебе в конторе, если не попаду в засаду.
Тедди посмотрел на дверь, явно намереваясь отправиться очаровывать Холли.
Джон вспомнил замечание Тедди насчет того, как приятно ему ощущать рядом попку Холли, и, с трудом подавив желание придушить брата, бросил:
— Буду тебя ждать.
Тот посмотрел на него, усмехнулся и неторопливо вышел.
— Он чем-то озабочен, кажется, — кивнула Матильда.
— Да, судя по всему. — Джон сердито уставился на тарелку, стоявшую на буфете, потом поднял крышку. Увидев подгоревшую яичницу, скривился. — Стряпня Данна оставляет желать лучшего.
— Вам не к чему извиняться.
Джон повернулся к Матильде. Сегодня она была очень хороша. Во многом она походила на Элис, но Элис была гораздо хитрее и эгоистичнее своей кузины. Он часто задавался вопросом, как бы все повернулось, женись он на Матильде, а не на Элис.
— Где вы отыскали мисс Кемпбелл? Она кажется мне очаровательной особой.
— Трое негодяев напали на нее рядом с доками. Она вывихнула лодыжку, и мне пришлось оказать ей помощь.
— Она пребывала в доках совершенно одна? — Матильда удивленно подняла брови.
— Она только что сошла на берег с сопровождающим, но он оказался в стычке один против троих. Не очень хорошее соотношение.
— Действительно. — Она улыбнулась, взгляд ее стал мягче. — Как мило с вашей стороны прийти ей на помощь, но ведь вы всегда отличались галантностью.
— Я сделал не больше, чем сделал бы любой джентльмен при данных обстоятельствах.
Джон положил себе на тарелку несколько кусков обуглившейся яичницы, потом поднял другую крышку и подцепил вилкой кусок ветчины с черными краями. Он уже привык к стряпне Данна, с тех пор как пришлось отпустить французского повара. Вкус этого завтрака он будет теперь чувствовать весь день до самого вечера. Но лучше легкое несварение желудка, чем голодная смерть.
— Вы сказали, что вам нужно повидаться со мной, — напомнил он, радуясь, что можно оставить разговор о Холли.
— Мне очень неприятно говорить об этом. Я знаю, что тема деликатная. — Она положила на тарелку немного яичницы.
— Полноте, мы же родственники. Вы можете сказать мне все. — Джон взял подгоревшую лепешку. Постучав ею о край тарелки, он решил, что из лепешки вышло бы недурное пресс-папье.
— Я прочла сегодня утром в “Леджере” о том, что ваши корабли затонули. И я приехала прямо к вам. Могу ли я чем-нибудь помочь?
— Благодарю вас, но вряд ли.
— Такая трагедия для вас и для детей. Знаете, если вам нужны деньги…
— Мы уже говорили, что я не возьму деньги ни у вас, ни у кого другого, — перебил ее Джон.
— Я знаю, но, может, вы передумаете?
— Я ценю вашу заботу, но не хочу больше говорить об этом. — Некоторое время он смотрел на нее тяжелым взглядом, потом положил на лепешку немного комковатого крема.
— Прошу прощения, если огорчила вас. — Она потупилась с несчастным видом.
— Я не хотел вас обидеть. — Голос Джона смягчился, и теперь в нем слышалось раскаяние. Он забыл, до какой степени Матильда чувствительна.
Она посмотрела на него ясными синими глазами. Уголки ее губ приподнялись в задумчивой улыбке.
— Ничего страшного. Вы же знаете, я никогда не завела бы такого разговора, если бы на кон не было поставлено благополучие ваше и ваших детей.
— Я знаю. Мы выкрутимся. Я уже переживал бури и раньше, переживу и сейчас.
В комнате воцарилось молчание.
Она взяла вилку и поковыряла яичницу.
— Я хотела поговорить с вами еще на одну тему.
Ему не понравилось, что ее голос дрожит — явно что-то случилось.
— Что такое? — спросил он, отправляя в рот яичницу.
— Я получила послание от миссис Принта. — Она смутилась и замолчала, затем продолжила: — Она сообщает, что детям нужна другая няня.
— Какого черта она пишет вам? Дети — мои.
— Прошу вас, не ругайте ее. Я попросила ее обращаться ко мне, если возникнут какие-то осложнения с детьми. Мне показалось, что таким образом я избавлю вас от лишнего бремени. Вы знаете, как я люблю детей. Я самая близкая их родственница — конечно, если не считать вашей бабушки. И вы знаете, — Матильда кашлянула и понизила голос, — она почти ничем не могла бы вам помочь в поисках новой няни.
