— Бриллианты и изумруды. Ты хорошо сыграла эту партию, Мари. Я так понимаю, что ты больше не девушка.
Мари упала на постель и сладко потянулась:
— Больше нет. И все это оказалось лучше, чем я ожидала.
— Неудивительно, — сухо заметила Флоранс и убрала и сторону туфельки вместе с колодками.
— Король сказал, что одной брошью дело не ограничится, — добавила Мари, когда маркиза вернула ей украшение и присела к ней на кровать. — Это означает, что я стану его метрессой[8]?
— Ты станешь его petiteатiе — маленькой подружкой… его настоящая метресса — Луиза де Лавальер. И пока Луиза не утратит расположение короля, она останется фавориткой. Они вместе уже несколько лет. Возможно, вскоре и настанет время перемен, но сейчас это тебя не должно беспокоить. Лучше бы тебя это не коснулось. Я уверена, что казначей скоро предложит мне переговорить. Когда все будет улажено, тогда мы с Флоранс вернемся в Париж, а ты останешься при дворе в Версале.
Мари мечтательно прикрыла глаза. Она может остаться в Версале и станет любовницей короля. У нее будет без счета платьев и украшений. Судьба наконец проявила к ней милость…
Тем же вечером маркиза получила известие от королевского казначея. Уже на следующее утро она должна была явиться к нему. Мари, которая в душе надеялась на записочку от короля со словами любви, вынуждена была признать, что надежды ее не оправдались. Но она решила не позволить этому испортить себе настроение. Ведь прошло совсем мало времени… Кто знает, еще все возможно.
На следующее утро маркиза вернулась от казначея необыкновенно довольная:
— Все устроилось наилучшим образом. Ты становишься компаньонкой герцогини Демиан здесь, в Версале. Будешь жить в ее апартаментах, а значит, станешь придворной дамой.
Мари нахмурилась.
— А я думала… — жалобно начала она…
— Что ты думала? — спросила маркиза. — Что будешь жить в королевских покоях?
— Во всяком случае, это было бы не так уж и неправильно…
Маркиза звонко рассмеялась:
— Ах ты, дурочка! Мари, даже у королевы есть свои собственные покои, и у Луизы Лавальер тоже. Это ведь королевский дворец, а не крестьянский двор!
— Но как же тогда он…
— Он найдет тебя, не сомневайся, — сухо сказала маркиза. — А чтобы король не забыл вчерашнее и его интерес не угас, тебе придется постараться. — Она подошла к Мари и остановилась перед ней, сложив руки: — И тут мы переходим к следующему пункту. Мне пора покидать дворец, и значит, наши отношения закончены. Что бы ни случилось, я больше не открою тебе дверь своего дома, а увидев на улице, не узнаю. Я сделала для тебя все, что могла. Твоя дальнейшая судьба целиком в твоих руках.
Мари кивнула:
— Разумеется, госпожа маркиза.
Ответ девушки прозвучал так надменно, что даже она сама это заметила. Маркизу, казалось, сие совсем не задело:
— Хорошо. Я лишь хотела убедиться, что теперь ты понимаешь: не имеет смысла плакать у меня под дверью, если события начнут развиваться не так, как тебе хотелось бы.
Весь день женщины упаковывали багаж. Во второй половине дня, ближе к вечеру, явилась Амели, одна из горничных герцогини Демиан, и забрала Мари.
Покои герцогини находились в другом крыле дворца. Подавленная, Мари следовала за девушкой через салоны в будуар. Она не знала, что требовалось от нее как от компаньонки. Она не умела ни читать, ни писать, ничего не знала о высшем свете и не владела навыками непринужденной светской беседы.
Когда Мари вошла в покои герцогини, та лежала в постели. Полог был отдернут, позволяя видеть хрупкую седую женщину, на голове которой высился огромный чепец.
Мари остановилась у кровати и кашлянула. Женщина приоткрыла запавшие глаза:
— Они мне сказали, что здесь будет жить какая-то девушка. Это вы? — Голос герцогини звучал слабо, почти как шорох.
— Да, ваша милость, — ответила Мари.
— И чья же ты протеже? Лозена? Перипассе?
— Король был столь любезен, что побеспокоился о моем благополучии.
Герцогиню эти слова, казалось, совершенно не впечатлили:
— Тоже хорошо. До тех пор, пока ты не нарушаешь мой покой, можешь заниматься чем угодно.
Она слегка подняла руку, тем самым показывая, что беседа окончена, а потом уронила ее на одеяло.
Мари сделала реверанс и повернулась, чтобы уйти. Горничная отвела ее в соседнюю комнату:
— Вот ваши апартаменты на ближайшее время, мадемуазель Кальер. Ваши платья доставят сегодня.
— Спасибо. А что, герцогиня… больна? — спросила девушка.
— Она стара, но умирать не хочет. Врач говорит, что герцогиня должна была отойти в мир иной еще лет десять назад, однако она все еще не сдается.
— Что я должна для нее делать?
Губы горничной скривились в презрительной усмешке:
— Для герцогини вы ничего делать не должны. Вы должны кое-что делать для того, кто вас сюда определил.
Слова эти прозвучали пренебрежительно, но горничная выдержала ее взгляд. Мари решила не обращать на это внимания:
— А ты будешь и моей горничной тоже?
Презрительное выражение на лице Амели усилилось:
— Нет. Я служу только герцогине. Здесь достаточно девушек, которые за пару монет позаботятся о вашем платье и волосах, если у вас нет собственной прислуги. Я в любой момент по вашему требованию могу прислать кого-нибудь.
— Это было бы очень мило с твоей стороны.
Она, правда, не имела представления о том, где добудет эту пару монет, но решила, что подумает об этом позже.
Когда спустя некоторое время Мари возвратилась в апартаменты маркизы, она, к своему удивлению, обнаружила их пустыми. Флоранс и маркиза уехали, даже не простившись с ней.
Мари пожала плечами.
«Ну что ж, — подумала она. — Это мое прошлое. А будущее ждет меня где-то в другом месте».
Не успела она вернуться в апартаменты герцогини, как к ней подошла Амели с какой-то юной девушкой.
— Это Фанетта Брюне. Может поступить к вам в услужение.
Фанетта сделала реверанс. Она была, пожалуй, не старше Мари, с веселым округлым лицом и такой же округлой фигуркой. Непослушные рыжие волосы девушки выбивались из-под чепчика, а глаза синели, как васильки в полях под Тру-сюр-Лэнн.
Мари кивнула. Она все еще не представляла, каким образом сможет платить жалованье горничной. Девушка нервно теребила кружева на своем платье и невзначай коснулась подаренной королем брошки.
— Могу ли я где-нибудь здесь продать это украшение? — без обиняков спросила она, потому что не сомневалась, что обе девушки наверняка уже все о ней знали.
