Тори вдруг заметила, что стало тихо. Фейерверк закончился. Сад опять погрузился во тьму, и стал слышен характерный шум набегающих на берег волн.
— У меня есть для вас один сюрприз, — сказала Тори, высвобождаясь из его рук и поворачиваясь лицом к океану.
— Мне кажется, для одного вечера уже достаточно сюрпризов, — заметил Митчелл.
— Этот вам понравится.
— Да мне понравились и предыдущие, — улыбнулся он и положил руку ей на плечо.
— Смотрите.
— Куда?
— Вон туда. — Она указала направление.
На скалистом утесе спиной к океану возвышалась одинокая фигура шотландского горца. Освещенный светом прожекторов, он начал играть на волынке. Это была народная песня «Храбрая Шотландия».
Тори знала слова этой песни с детства. Она хотела запеть, но от волнения у нее сжалось горло.
И только в самом конце она смогла прошептать конец припева: «Храбрая Шотландия, родина моя».
— Или мои глаза обманывают меня, или я действительно видела, как Виктория танцевала с официантом, — сказала Беатрис Ван Аллен своей компаньонке. В голосе ее звучало неприкрытое осуждение.
— Он не официант, — быстро ответила Лола Олбрайт, гордая своей осведомленностью. Обе женщины полюбовались фейерверком, послушали волынщика и теперь возвращались в дом.
Беатрис Ван Аллен остановилась и бросила на подругу скептический взгляд:
— Откуда тебе известно, что он не официант?
— Из первоисточника, — с радостью сообщила Лола.
Элис Фрэйзер, следовавшая за ними на некотором расстоянии, удовлетворенно кивнула. Она старалась не упустить ни одного слова, дабы быть уверенной, что мисс Олбрайт не распространяет ложной информации.
Миссис Ван Аллен тоже вся обратилась в слух.
— И что же вам известно из этого первоисточника? Лола понизила голос до таинственного шепота и объявила:
— Он ее кузен.
Стареющая вдова поднесла руку к уху и довольно громко переспросила:
— Кто он ей?
— Кузен, — почти прокричала Лола.
Беатрис вздернула подбородок и фыркнула так, как это умела делать только она, выразив этим звуком все свое презрение и возмущение.
— Это не мешает ему быть официантом.
— Говорю вам, он не официант. — Лола Олбрайт начинала терять терпение. Она раздраженно захлопнула веер и засунула его в бальную сумочку. — Он пэр.
— Так вы говорите: «груша»[6]?
— Да не груша, Беатрис. — Лола страдальчески вздохнула. — Этот человек — пэр. Пэр ее величества.
— Какого величества?
Мисс Олбрайт наконец вышла из себя:
— Ну королевского, конечно, какого же еще!
— Королевского? Ничего не понимаю. Здесь ужасно шумно, Лола, я практически не слышу тебя.
Лола отвела свою почтенную подругу немного в сторону:
— Мужчина, с которым танцевала Виктория, ее кузен. Его имя — Митчелл Сторм. Но официально к нему следует обращаться — лорд Сторм.
— Лорд?
— У него несколько титулов — барон, виконт, граф и бог знает кто еще.
Беатрис онемела.
— Причем это очень старинные, уважаемые титулы, они известны всей Великобритании. — Лола трижды кивнула головой. — Кроме того, мне известно, что он унаследовал огромный замок на одном из островов, расположенных вдоль шотландского побережья. Скорее всего он является владельцем не только замка, но и самого острова и всего, что на нем есть.
— Ну и ну!
«Так-то вот, миссис Ван Аллен», — подумала Элис Фрэйзер про себя со значительной долей злорадства.
Но какова мисс Олбрайт! Эта женщина положительно не в состоянии держать язык за зубами.
Лолу Олбрайт буквально распирало от желания поделиться пикантными подробностями.
— А джентльмен, который совершил скандальный поступок, этот великан с ярко-рыжими волосами, — правая рука лорда Сторма и его первый советчик.
Беатрис Ван Аллен уже не знала, что думать. Она яростно обмахивала веером разгоряченное, покрывшееся красными пятнами лицо.
— Что вы говорите!
— Да, все именно так и есть.
— Значит, он тоже не официант. Лола покачала головой.
На какую-то секунду стареющая матрона растерялась.
— О Господи! А я-то попросила его принести мне чаю с шотландским виски.
— О Боже! — эхом отозвалась Лола Олбрайт.
Беатрис Ван Аллен всегда очень гордилась своим самообладанием и часто хвасталась знакомым, что может быстро оправиться от любой неприятности. Вот и сейчас она сделала глубокий вдох, отчего ее внушительный бюст тяжело поднялся и опустился, и с удивительным добродушием объявила:
— Нужно будет сказать Виктории, что ее балы незабываемы…
Элис Фрэйзер с облегчением вздохнула.
К утру весь Ньюпорт будет знать, кто такие Митчелл Сторм и шутник Маккламфа. Она выполнила свою миссию с блеском.
Элис не позволила бы никому, включая Беатрис Ван Аллен и Лолу Олбрайт, сказать хоть слово против Виктории и тем более сделать ее участницей скандала.
Сорокапятилетняя Элис была на четырнадцать лет старше Виктории и, не имея собственных детей, относилась к Тори как к дочери.
И поскольку она не могла допустить, чтобы кто-нибудь причинил вред Тори, то решила самым пристальным образом следить за этими двумя шотландцами. Особенно за молодым, с которым она видела Тори во время фейерверка. Он красив как дьявол и потому опасен.
Хотя старший тоже был еще цветущим мужчиной. С буйным темпераментом. Конечно, он вел себя непростительно, но его спровоцировали наэтот поступок еще более непростительным поведением.
Чувствуется, что этот Маккламфа — настоящий мужчина, прирожденный борец. Он совершенно другого сорта, чем эти современные изнеженные мужчины, и, уж конечно, не позволит оскорблять себя безнаказанно.
«Если с этих шотландцев снять налет современных манер и привычек, они окажутся совершенно нецивилизованными людьми, варварами, — подумала она. — Такие люди могут быть безжалостны. Они пойдут на все, чтобы получить желаемое».
Тори, возможно, этого не понимает.
Но только не она, Элис Фрэйзер.
Ее клан, могущественный клан отважных Фрэйзеров сыграл значительную роль в истории Шотландии. Они воевали в рядах Брюса и многие из них сложили головы в Каллоденской битве, потом они сформировали свой собственный полк Фрэйзеров, чтобы биться за свою страну и короля.
