3 ДОМ-ПРИЗРАК
За долгие годы работы в агентстве мне еще не приходилось сталкиваться с недвижимостью, отмеченной особым значком на дорожной карте: крошечный домик величественной архитектуры, рядом надпись «Чартерстаун» и вокруг пустое пространство размером с ноготь большого пальца, как будто кто-то приложился кончиком ластика к тонюсеньким корешкам второстепенных дорог, разбегавшихся в стороны от мощного корня шоссе М23, ведущего в Лондон.
— Что ты там тычешься носом в окно? — бросил я псу. У моей ауди был кузов «универсал», поэтому мы посадили Пучка в задней части машины. Есть вопросы, с которыми можно обращаться к собаке при посторонних, и никому это не покажется странным. Вопрос, который я сейчас задал псу, был именно из таких. А вот, например, вопрос: «Как мне быть? Я ни с кем не могу наладить отношения» — это уже совсем другое дело.
— Я пишу, — откликнулся пес.
— Здесь налево, — сказала Люси.
— Что?
— Налево здесь, — повторила Люси, думая, что я обращаюсь к ней.
— Взываю о помощи, — отвечал пес с отчаянием в голосе. — «Мы заключены в сундук на колесах, и мир стал убегать от нас! Выпустите, выпустите нас отсюда!» И еще меня удивляет ваше странно равнодушное поведение, вы так спокойно сносите нашу неволю: просто сидите и играете с пластмассовым бубликом.
— Ты умеешь писать?
— Что? — переспросила Люси.
— Нет, пока машину так мотает, — ответил пес, посадив носом, большое мокрое пятно на заднее стекло во время очередного поворота.
— Не мир убегает от нас, это мы убегаем от него, — произнес я нараспев, будто бы у меня вертится в голове строчка из шлягера.
— Не смешите, — отозвался пес. — Видите, я же сижу совершенно спокойно, я буквально не двигаюсь с места, как же я могу убегать от мира? — Он поежился. — Это противоестественно, противоречит всем законам природы. Я могу попробовать его облаять, если вы хотите, вдруг он тогда перестанет со свистом проноситься мимо?
— В этом нет необходимости.
Люси снова посмотрела на меня с недоумением:
— В чем нет необходимости? Как вы себя чувствуете?
— С ним все в порядке! — рявкнул пес.
В одном я убежден твердо: если вас начнут расспрашивать о вашем душевном состоянии, а вы ответите, что ваш пес считает вас вполне здоровым, вряд ли это убедит ваших доброжелателей в беспочвенности их подозрений.
В одном путеводителе туристов, путешествующих по Англии, приглашают «сделать шаг в прошлое». Не всегда это так приятно, как кажется на первый взгляд. Например, в первый и последний раз оказавшись в Ливерпуле, я умудрился заблудиться в этом городе, что и закончилось «вступлением в прошлое», перемещением во времени, в результате я оказался в самом центре Токстетских бунтов, что происходили в 80-х. Точно так же, когда вы посещаете больницу или пользуетесь общественным транспортом в Великобритании, вы подпадаете под чарующее обаяние средневековой системы управления, которую никак не удается поставить на новые рельсы. Мы оставили Ворсинг с его атмосферой 80-х, накануне бума, и устремились за Брайтон, навечно застывший в 60-х. Я с удовольствием наблюдал, как стрелки часов отматывают клубок времени все дальше и дальше назад.
Просто восхитительно, как быстро можно перейти от пробок двадцать первого века на шоссе эпохи ранних семидесятых, а от них и вовсе к дорогам, нетронутым прогрессом и вездесущими дорожными рабочими.
Мы катили в радужных полосах лучей закатного солнца, пробивающихся сквозь деревья, порой вынужденные притормаживать на узкой дороге, чтобы пропустить двигающийся навстречу транспорт. Мы, англичане, нация педантичная. И на каждой табличке «Passing place» — «место пропуска» первая «а» у нас прилежно исправлена на «i» местной молодежью, что отражает похвальную скрупулезность британцев во всем.
Пучок всем телом выполнял повороты вместе с машиной, мотаясь на заднем сиденье, и мирно дремал, когда мы ехали по прямой.
Я слабо ориентируюсь в дорожных картах, и, как оказалось, Люси тоже. Очень скоро нам обоим стало ясно, что попасть в Чартерстаун будет непросто. Его можно было показать пальцем на карте, но в земном воплощении он отсутствовал — или никак не желал себя проявлять. Мы совсем потерялись в лабиринте мелких второстепенных и неотмеченных на карте дорог — если их вообще можно так назвать: они были чуть шире моего автомобиля.
Так мы проколесили минут сорок, если не больше, пытаясь найти поворот, которого на самом деле не существовало в природе, когда у меня зазвонил телефон. На индикаторе высветился номер Линдси, но я не стал отвечать. Я не разговариваю по мобильнику за рулем — во-первых, это запрещено, во-вторых, таков мой принцип.
То есть, даже если бы это было разрешено, я бы все равно не ответил. Даже будь у меня система громкой связи «хэндс фри».
Я мог бы остановиться и поговорить, но отчего-то мне не хотелось рассказывать Линдси о Пучке. И еще я не хотел признаваться ей, что сейчас нахожусь не в супермаркете. В тот момент я просто не был готов к пререканиям.
Линдси как раз обзавелась новым ковром кремового цвета, на который копила почти год, и я не был уверен, что ее обрадует мое решение привести в дом собаку. Красное вино уже находилось под запретом, кофе можно было пить только на кухне, ботинки следовало оставлять за дверью, а руки предпочтительнее мыть еще до появления в комнате.
Люси наконец поняла, в чем проблема. Мы просто перепутали поворот с продолжением дороги на развилке.
Еще пара дорожных искривлений, расширений и затемнений дороги — и мы нашли тот самый въезд, который прозевали, рядом с выцветшей табличкой «Чартерстаун приветствует осторожных водителей». Подобные проявления гостеприимства всегда вызывали у меня недоумение своей противоречивостью. Ведь если неосторожные водители не приветствуются, они станут проноситься по улицам на всех парах, чтобы поскорее убраться из населенного пункта, где никто не желает их видеть.
Странно, но оказалось, что дорога, которая должна была привести нас в Чартерстаун, никуда не ведет. После поворота она тянулась еще ярдов на четыреста вперед и затем обрывалась.
В Англии любой тупик проселочной дороги рассматривается как подходящее место для сваливания всякой рухляди, так что пес, Люси и я оказались посреди чего-то вроде неофициальной мусорной свалки.
— Смотрится заманчиво, — подал голос пес, уже, очевидно, что-то присмотрев в куче мусора.
Я снова взглянул на карту. По всей видимости, мы находились совсем рядом, не далее пятисот ярдов от главной дороги, которая шла от побережья к Лондону, но точно так же можно было предположить, что мы в стране Оз. Мы были как раз на границе Чартерстаунского поместья, если верить топографам и собственным глазам.
— Не убежишь, если я выпущу тебя из машины без поводка? — спросил я собаку.
Подобный вопрос вполне традиционен. Задавай его смело — и тебя никогда не примут за сумасшедшего, разговаривающего с собакой.
