— Я просто хочу сказать, что на многие явления мы никак повлиять не можем. В точности как Джеймс. Когда они вылезли из ванны, в гостиной у них обреталась изувеченная фура вместе с тягачом… Вот так. Но они выжили. А многие другие — нет.
Петр смолк.
— А почему в ванне? — спросила Роза.
— Понятия не имею. Наверное, самое безопасное место. Когда ураган приближался, рев стоял невыносимый, а потом вдруг стих. Это был самый центр тайфуна. Небольшая пауза — и все началось по новой. В общем, переживание на грани и за гранью. После этого Джеймс стал относиться к жизни совсем по-другому, уж вы мне поверьте.
Наступившее молчание прервала Бася: — А как же он узнал, что пора вылезать из ванны?
— Вода остыла, — моментально отозвалась Буба и рассмеялась.
— Какое-то у тебя странное отношение к серьезным вещам. — Кшиштоф заглянул Бубе прямо в глаза: — Может, тебе в какую-нибудь политическую партию записаться?..
— …все равно, в левую или правую, хреновину несут все, и с таким апломбом!
— Ну нет, только не политика. Уж вы меня извините. — Роза убрала со стола остатки пиршества. — Кофе, чаю? Нашли о чем говорить. Про себя бы лучше рассказали. Баська, что там с вашей квартирой?
Бася посмотрела на Петра и слегка скривила губы.
— Ничего.
— Извини, женушка, совсем не ничего. Сообщаю при свидетелях, что дело сдвинулось с мертвой точки.
— Пока мы на этапе обсуждения. Ругаемся, какого цвета выбрать кафель. Впрочем, денег нет ни на какой. Петр хочет желтый. А я этот цвет ненавижу, просто не-на-ви-жу…
Кшиштоф встал из-за стола и подошел к окну. Лил дождь. Целый день собирался, и наконец прорвало. Мостовая блестела как намасленная. Самая красивая улица в их городе. А самый лучший цвет для Кшиштофа — желтый, только он никого не собирается переубеждать.
— Желтый — это краси… — Роза моментально прикусила язычок. — Так-то оно так, только ты…
— Не забывай, насчет желтого мне кое-что известно, — надула губы Бася. — И у меня есть все основания верить тому, что мне когда-то сказали. Еще чуть-чуть — и меня бы сейчас с вами не было. Налейте мне еще!
— Басенька, перестань.
— С чего это она должна перестать? Если человек чего-то боится, пусть это даже иррациональный страх, нельзя к нему лезть с опровержениями. В основе удачного брака — уважение к страхам партнера. — Буба вытерла рот салфеткой и сощурилась.
— О, знаток брачных союзов! Надеюсь, когда в этой стране наконец допустят женщин до амвона, ты станешь проповедницей. Я с уважением отношусь к ее страху, но не испытываю никакого почтения к предрассудкам. А тебе, Бася, сообщаю, что кафель я сегодня заказал и оплатил. Через три-четыре недели привезут.
Бася, уже несколько под хмельком, подпрыгнула от радости, бросилась к Петру и заключила мужа в объятия, чуть не свернув ему шею.
— Это еще не причина, чтобы остаться вдовой, — прохрипел Петр.
— А какой он из себя? Какой?
— Ну как ты думаешь? — Петр неловко отпихивал жену.
— Дайте мне знать, когда соберетесь плитку класть, — проворчал Роман. — Часа за два, чтобы успел приготовиться…
Бубе сделалось не по себе. Она знала, что Роман будет класть кафель вместе с Петром, это ведь его единственный заработок, и в этой с виду шутливой фразе различила свою собственную печаль.
— Не расстраивайся, Ромул, Рим не сразу строился, — сказала она сурово, и все перебрались на диван.
— Что будем сегодня смотреть? Роза, что у тебя есть новенького?
Посиделки у Розы традиционно заканчивались киносеансом. У Розы была богатая фильмотека и прекрасная видеоаппаратура.
Бася прижалась к мужу. Петр пощупал ей лоб и озабоченно спросил:
— У тебя жар?
В ответ Бася повертела пальцем у виска. Буба поджала под себя ноги, башмаки ее валялись у кресла. Роза подошла к полке и стала читать названия фильмов. Надо держаться, немного осталось, она просто устала. Ничего, сейчас сядет и передохнет.
— Ужастик, пожалуйста. — Себастьян сзади обхватил Розу за талию.
Боже, какая у нее фигура!
— Мелодраму! Сегодня наша очередь выбирать, только мелодраму!
— Детектив! Девушки, не будьте эгоистками!
— «Настоящая любовь», «Человек в огне», «А теперь не смотри», — громко читала Роза. «Нет» и «да» звучали вперемешку.
Роман присел на ручку кресла Бубы:
— Можно?
— Тебе все можно, — ответила Буба и подвинулась в сторону.
— Смотри не раздави ее. Она ведь как букашка. Об этом и Кшись говорил.
— Скорее, как бабочка. Сама летит на огонь, Того и гляди сгорит.
— Кшись, я от тебя далеко. Твой яд до меня не достает.
— Я только хочу напомнить, что, пока бабочка вылупится из куколки, пройдет немало времени. А есть ведь еще и стадия гусеницы. Пока суд да дело, тысячу гектаров леса успеет сожрать.
— «Обманутые сердца», «Невинные с грязными руками», «Дочь президента», «Американский президент», — неутомимо продолжала Роза. — «Крестный отец»…
— Да, да, — закричали все сразу.
Роза вставила диск и вернулась на диван. Себастьян сел рядом с Кшиштофом и хлопнул его по плечу.
— Боевик, по-нашему вышло, — шепнул он тихонько.
— Вот видишь, сами выбрали мелодраму, надо только позволить им отобрать то, что мы, женщины, заранее присмотрели, — сказала Роза на ухо Басе. — Это лучший фильм о любви из всех, что я видела.
Когда Аль Пачино замер как громом пораженный при виде сицилианки, Буба легонько коснулась колена Романа:
— И ты бы не прочь так, правда?
Роман подумал, что у Бубы дар читать в чужих душах. Ведь ему и вправду сделалось грустно при виде этой сцены. Однажды в солнечный день вышел Аль Пачино на прогулку в маленькой деревушке на Сицилии — и столкнулся с вечным волшебством, и понял, что это его судьба. С ним, Романом, никогда не произойдет ничего подобного.
Он согласно кивнул, Бубе он доверял всецело. Она много чего знала про него смешного, но никогда не проговорилась ни словечком.
Ни в тот вечер, ни в следующий Бася не спросила у Петра, что это за женщина выходила из их общей машины. Бася просто забыла об этом. Когда они (слегка навеселе) вернулись домой, у нее хватило сил только на то, чтобы худо-бедно умыться и рухнуть в постель. Петр опоздал с объятиями — жена уже крепко спала.
* * *
Я двигаюсь тихо и неслышно закрываю дверь лифта. Моя соседка по этажу, как только улавливает движение на лестнице, наверняка сразу же припадает к глазку. Как видно, у нее зоркие глаза, ведь она вечно в темных очках, словно генерал. Я спиной чувствую ее взгляд, когда бесшумно закрываю и открываю свою квартиру, он просто пронзает насквозь как ее дверь (двойную металлическую), так и мою (массивную деревянную).
