18Пирожные все еще не принести, но Диана и Матиас были стишком увлечены беседой. Впрочем. позже Матиас уже собрался напомнить официанту о заказе, чтобы пирожные случайно опять не достались кому-то другому, но тут наконец принесли две тарелки.
— И в чем цель вашей жизни? — спросила Диана, откусив кусочек ванильного.
— У меня она одна — рисовать.
— Я думала, что цель жизни всегда находится в будущем.
— Мне очень нравится один афоризм: «Пока время течет вперед, будущее, которым мы так очарованы и на которое возлагаем столько надежд, есть не что иное, как нетронутое прошлое». — Ему было интересно, что она скажет на это.
— Кажется, я понимаю, — после минутой паузы сказала Диана. — Любой день в будущем становится «прошлым», по сравнению со следующим за ним днем. А следующий день неизбежно придет, поскольку время течет вперед. Выходит, что любой день в будущем есть не что иное, как отложенное прошлое. Прошлое, которого еще не коснулось время… Так?
— Еще никто на моей памяти не смог выразить это лучше.
— Да, но все это философия и вряд ли имеет какое-то практическое значение в реальной жизни.
— Вообще-то я пытался ответить на ваш вопрос, — мягко напомнил он.
— Ах да, простите…
— Я хотел сказать, что предпочитаю достигнуть своей цели только водном времени, которое реально существует — в настоящем. Поэтому я рисую, и это моя единственная цель.
— Неужели у вас нет долгосрочных планов?
— Есть… один. Я планирую добраться до одного городка неподалеку от Сан-Диего, где я живу, зарабатывая продажей этюдов побережья. А в конце лета хочу устроить выставку в одном из мест, где рисовал…
Ага. значит. Матиас не из Сан-Франциско… Впрочем, она уже догадалась об этом. И то, как он безразлично отозвался о маленьком городке у Сан-Диего, сразу пробудило в Диане знакомое чувство. Чувство одиночества…
— И даже придумал название для нее. — продолжал Матиас. — «Моря Калифорнии».
— Неплохо.
— Вот только не знаю, успею ли закончить вовремя. Да и много чего еще не знаю… К примеру, если даже успею все закончить, хватит ли у меня наличных на такую выставку? А если хватит, то найду ли подходящее место? А если найду, то смогу ли получить разрешение властей? А если получу, то заинтересуется ли кто- нибудь моими картинами? И если да, то буду ли я удовлетворен? Если все пойдет, как я задумал, стану ли я от этого счастлив? Если да, то как долго это продлится? И даже если долго, то смогу ли я избавиться от страха, что это все когда-нибудь закончится? И эти вопросы бесконечны.
— Бесконечны… — повторила Диана.
— Вот видите? Поэтому моя единственная цель — рисовать.
— А если с выставкой все получится, то где она будет проходить?
— Еще не знаю. Для себя я решил, что это будет там, где я напишу свою лучшую картину.
Они уже съели по одному пирожному, причем у Дианы осталось шоколадное, а у Матиаса ванильное. То, с каких пирожных они начали. почему-то привлекло внимание Дианы. Она оставила более вкусное напоследок, а он съел его первым.
«Что ж, теперь моя очередь». — решила Диана.
— Взгляните, — сказала она, показывая на оставшиеся пирожные. — Это тоже доказывает, что лучшее я откладываю на будущее.
Я с детства оставляла вкусненькое напоследок. Но вскоре убедилась, что обычно бывает так: когда очередь доходит до самого вкусного. ты уже сыт. Боюсь, сегодня произошло то же самое.
— Вы уже не можете съесть его? Жаль, выходит, ваше шоколадное пирожное останется в прошлом, «нетронутым».
Они улыбнулись, глядя друг на друга, а потом оба отведи глаза.
Диана мельком взглянула на часы.
— Ого, уже поздно.
Матиас попросил счет.
' — Диана, решать вам, но если захотите о чем- то поговорить, я всегда готов вас выслушать.
Ее глаза затуманились, когда она вспомнила, что пережила за последние месяцы, и слова сами сорвались с губ.
Матиас слушал внимательно, а когда она закончила, даже не знал, что сказать.
— Мне очень жаль, что так вышло. — Это все, что он мог выговорить.
— И что больше всего меня расстраивает и выбивает из седла, так это то, что мамы больше нет, что ее больше не су шествует. Это куда хуже, чем просто остаться без матери. Только бы знать, что она где-то есть, пусть даже я никогда не увижу и не услышу ее…
— Диана, — тихо сказал Матиас, заметив слезы у нее на глазах. — Мне никогда не понять ваших страданий. И никому не понять. Поэтому мои слова не будут иметь значения, что бы я ни сказал. Когда умерла моя бабушка, я тоже очень расстроится, но это было несколько по- другому. Я просто не знал, как принять эту смерть. Помню, тогда мне попался один рассказ. который очень тронул меня.
Вспомнив мамины рассказы и сказки. Диана едва не расплакалась.
— Расскажите.
— Что ж… — начат Матиас. — Жила-была в океане волна. Плескалась себе и наслаждалась солнцем и ветром, и улыбалась всем, кого встречала на пути к берегу. И вдруг увидела, как волны, мчащиеся перед ней, одна за другой разбиваются о скаты на берегу. «О боже! — воскликнула волна. — Значит, и я тоже закончу. как они? Значит, и я разобьюсь об эти страшные скаты и навсегда исчезну?» Но тут рядом прокатилась еще одна волна и спросила се: «Что случилось? Почему ты такая грустная? Смотри, какая прекрасная погода, какое чудесное солнце и какое красивое море…» «Разве ты не видишь? — горько ответила первая волна. — не видишь, как разбиваются о страшные скалы у берега наши подруги- волны?! Мне становится жутко, когда они исчезают. И мы скоро разобьемся и исчезнем, как они…» «Глупенькая, — сказала вторая волна. — Ты просто не понимаешь, что ты не волна, а часть океана…»
Сама сказка и сочувствие, которое она увидела в глазах Матиаса, немного согрели Диану. На секунду ей захотелось коснуться его руки, однако она сдержалась и лишь одобрительно кивнула.
Официант принес счет, вложенный в пустую раковину устрицы, но едва Диана потянулась, чтобы взять его. как Матиас остановил се.
— Прошу прощения. Это я пригласил нас…
По дороге обратно, Диана вдруг вспомнила слова старика: «Та девушка очень похожа на тебя. Однажды она встретит того художника». Может, стоит сказать об этом Матиасу, чтобы он, если встретит Мэри, не принял ее за Диану?
Но потом она решила, что о предсказателе лучше не упоминать.
Когда они подошли к мольберту Матиаса, Диана протянула ему руку.
— Спасибо за прекрасный вечер, Матиас или Джонатан.
— Это вам спасибо.
Диане хотелось спросить, когда он уезжает из Сан-Франциско, сказать ему, что он может выехать из своего дешевого мотеля и поселиться в одном из номеров отеля, принадлежащего ей… Но вместо этого она еще раз кивнула ему на прощание и ушла.
