Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
Елки, опять он не про то! У Лиды даже скулы сводило от такого ослиного непонимания. Впрочем, ослиным бывает упрямство, хотя — какая разница! Все равно Лида не могла сформулировать Гешке, что ее не устраивает. Не количество денег, это уж точно: во-первых, она вовсе не жадная до денег, а во-вторых, им вполне хватает… Но вот трехголовое создание никак не желало облечься в форму, понятную хотя бы самой Лиде. «Оно» свербило, билось, кусалось, ныло внутри своей хозяйки, не желая расшифровываться. Этакий неуловимый Джо, засекреченный Штирлиц, агент 007, засланный в душу шпионом неведомо откуда и зачем, и фиг узнаешь его настоящее имя.
«Оно» заставляло Лиду раздражаться на слова, произносимые Гешкой в телефонную трубку, — «растаможка», «проплата», «безнал». Глупые, гадкие слова, вообще не существующие в нормальном русском языке! «Оно» даже в супружескую постель залезло и навело там свои порядки: Лида все реже и неохотнее шла на близость с мужем, с которым прежде у нее была если не гармония в этом деле, то, во всяком случае, полное взаимопонимание. По крайней мере, их широкий полутораспальный диван никогда не был тесен. Теперь же Лиде хотелось отодвинуться от Гешки как можно дальше, и в результате она спала на самом краешке в ужасно неудобной позе.
— Лид, что происходит-то? — переживал Гешка. — Я что-то не так делаю? Ты скажи честно, киса моя, я сделаю, как ты хочешь, Лидушка, лапочка!
«Ну что ж, все-таки уже десять лет женаты, — думалось Лиде, — видимо, влечение прошло, секс для меня превращается в тяжелую обязанность, как для миллионов замужних баб, не считая таких, как Ирка. Ничего такого: тривиальное супружеское охлаждение. Жаль, что не взаимное…»
Ой, ведь так, да не так! Чувствовала Лида, что это трехголовая напасть без имени ворожит. Если б не «оно» — все шло бы по-прежнему.
А со стороны — отличная семейка, вполне обеспеченная (Лида может себе позволить не работать редактором технической литературы, тем более что и работы нет), дети славные: сын — отличник-первоклашка, дочка — домашняя цыпочка, кудряшка-малявка, певунья-красотка, очень на Лиду похожая. Квартира — прекрасная, родители — живы-здоровы, тьфу-тьфу, друзьями судьба не обидела. Чего тебе еще, живи и радуйся. Но вот сидит какая-то заноза, хоть тресни!
Так и гадать бы Лиде на кофейной гуще да выслушивать советы подруги Ирки про «заведи любовника, вот и успокоишься», если бы не гнойный аппендицит, который случился неожиданно. Впрочем, аппендицит — это всегда неожиданно…
Хорошо, что Гешка с Лидой знали, что в их округе при одной обычной больничке есть коммерческое отделение, где за недурные деньги им пообещали сделать операцию очень хорошо («У нас классные специалисты, не то что…»), обеспечить прекрасный послеоперационный уход в двухместной палате с телевизором, холодильником, душем и туалетом. Собственно, это и был самый принципиальный для Лиды момент — она абсолютно не выносила родныхсоветских восьми-двенадцатиместных палат с их грязью и вонью… Однажды, много лет назад, когда она навещала свою бабушку, сломавшую ногу, в день своего первого и последнего визита к ней в обычную районную больницу Лида выдержала в палате лишь пять минут. Потом она с трудом доплелась до туалета, где ее вырвало, буквально вывернуло наизнанку до самых кишок.
На этот раз туалет был отменный и весьма способствовал…
После этого Лида, слава богу, в больницы не попадала, за исключением родов. Но рожала она в первый раз в «очень» ведомственной и «высокопоставленной» клинике, куда ее впихнули по большому, хотя и далекому блату, а во второй раз — просто за деньги. Хоть так, лишь бы не на этих скотобойнях!
А посему и теперь, когда Лидку к ночи скрутило, скрючило до невозможности, а приехавшая «Скорая» взялась было везти ее, куда глаза глядят, Гешка вежливо послал «помощь» подальше и отвез Лиду на своих «Жигулях» туда, где правит коммерция. Благо ехать было всего семь минут.
Окружающая действительность в виде симпатичной палаты, а также в лице не спящей почему-то ночью немолодой улыбчивой женщины на соседней кровати очень постепенно, очень медленно приобретала устойчивые очертания после наркоза. Ощущения были препаршивыми, хотелось сдохнуть. И тошнило к тому же.
— Все будет в порядке, красавица! — ласково улыбалась соседка. — Тебя оперировал бог, Юрий Григорьевич. У него такие руки, столько он людей спас… — вдруг ее голос зазвучал с мелодичным эхом, и Лидино сознание опять нырнуло вслед за уходящим наркозом в теплую темноту и пустоту. Вынырнуло оно обратно в дурноту реальности на словах соседки:
— …Только к нему, если что! И ведь сорока еще нет! От бога все! Он сам — бог!
«Сколько же времени я ничего не слышала? Наверное, недолго. Не могла же она полчаса талдычить об этом божестве…» — вяло размышляла Лида. Она никак не могла вспомнить, как, собственно, выглядит этот Юрий Григорьевич, чей культ личности исповедовала милая женщина. Перед операцией ей было слишком больно и страшно, чтобы… Впрочем, кое-что припоминалось: тихий голос, нахмуренные темные брови… Да, невысокий, ростом он был ниже анестезиолога и еще какого-то доктора. Кажется, у него усы, только очень светлые, что странно при темных бровях. Вот, пожалуй, и все.
Он появился рано утром. Быстро подошел к кровати, взял ее руку, сосчитал пульс.
— Ну что, Лидия? Как ты? — тихим, уже знакомым голосом спросил Юрий Григорьевич, осматривая Лиду. И вдруг посмотрел ей прямо в глаза. Вот тут, от этого взгляда и одновременного прикосновения его прохладных рук, рук, которые спасли ее недавно, которые спасли много жизней и до нее, от всего этого (взгляд, руки, мысли об этих руках) Лидино сердце стало биться чаще. Ее охватило волнение, такое нелепое в этой ситуации, когда ты — лежачая, только прооперированная больная с жуткой, видимо, физиономией. Лида похолодела: «Я ведь сейчас на помойное ведро похожа! Какой стыд!»
— Все отлично! — говорил Юрий Григорьевич. — У тебя все хорошо, никаких проблем. Так что не залеживайся. Скоро осторожно будешь расхаживаться.
Тут Лида почувствовала, что Юрий Григорьевич тихонько поглаживает ее черные кудри, рассыпавшиеся по подушке:
— Я еще зайду.
После его ухода Лида долго не шевелилась, боясь спугнуть ощущение его пальцев на руке и на волосах. Соседка хрустела яблоком и читала книгу. Вдруг Лида резко села на кровати, тут же, громко охнув, схватилась за живот.
— Ты что — очумела? — заорала на нее соседка и, поперхнувшись яблоком, закашлялась: — Как… кха-кха… так можно… кха-кха… не соображать… кха-кха… ой, сейчас помру… Кха!
Пока она боролась с застрявшим в горле куском, Лидина боль поутихла. Соседка вытирала салфеткой раскрасневшееся лицо, когда Лида спросила:
— У вас есть зеркальце?
— Вот это настоящая женщина! Только из-под ножа — и сразу к зеркалу! Класс! — соседка улыбалась и говорила сиплым голосом. Она полезла в сумочку, стоявшую на тумбочке и, вытащив свою косметичку, кинула ее Лиде: — Там есть все! Можешь воспользоваться. Но мужу скажи, чтоб тебе принес. Как-никак, неделю лежать.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
