- А девочка-то занервничала! - раздался чей-то невыносимо мерзкий голос. - Эй, милая! Открой-ка дверь!
Милосердный Аллах привел меня сюда, чтобы наказать - не иначе! Я попыталась говорить с Ним, сев на унитаз и обхватила голову руками. " Ты делаешь это, чтобы наказать меня, - теперь я понимаю! Клянусь, я все поняла, только помоги мне убежать из этого притона!"
Единственным выходом из квартиры была дверь, ведущая в широкий холл. Я оказалось запертой в коробке одной из сотен муниципальных квартир. Было ещё окно в гостиной, но вряд ли я отважилась бы прыгнуть с пятого этажа. Разве что в самом крайнем случае. Ещё в комнате я посмотрела из окна вниз и подумала: "Ну и ладно. Если этот тип полезет ко мне, я выпрыгну".
Изнасилования я боялась больше смерти. Если бы это произошло, мне не осталось бы другого выхода, кроме как умереть. Для этого ли я бежала от отца?
Он был прав: мир полон опасностей, и Бог повернулся ко мне спиной, потому что я поступала дурно.
Теперь я корчилась на полу, оперевшись спиной о шкафчик, чтобы укрепить свою оборону, и беззвучно рыдала. Страх парализовал меня.
- Открой же мне дверь, а... давай, - настаивал голос. - Не бойся, никто тебя не обидит...
Я не отвечала. Они не услышат от меня ни звука. Пусть я умру здесь, но никому не открою. Потом я услышала голос Мины (вероятно, ее подбил на это приятель).
- Лейла, успокойся, все в порядке.... выходи, не бойся.
- Нет, Мина, - ответила я. - Ни за что!
- Выходи, поешь немного.
- Ни за что!
Я оставалась там две долгие ночи один бесконечный день, и за все это время они не могли принять душ, ни сходить в туалет. Они могли выломать дверь, но не сделали этого. Слава Богу! В первую ночь, проведя взаперти несколько часов, я сидела то на кафельном полу, то на сиденье унитаза. Иногда я открывала кран, чтобы умыться холодной водой, потому что мое лицо не просыхало от слез отчаяния и страха. В итоге, устав без конца прислушиваться к каждому шороху, шагу, смешку, я провалилась в сон прямо на полу у шкафчика. Время от времени я просыпалась и улавливала обрывки разговоров. "Вы были не очень-то любезны", - донесся до меня голос Мины. В ответ последовал резкий звук пощечины. Гостиную и ванную разделяла лишь тонкая стенка: я могла пересчитать все пощечины, сыпавшиеся на нее каждый раз, когда она пыталась договориться о моем освобождении.
Потом я услышала голос парня Мины, требовавший отдать ему ключи. Она протестовала:
- Но входная дверь и так закрыта!
- Какая разница?! Давай сюда ключи! Я тебе не доверяю!
Они боялись, что Мина поможет мне сбежать, а я устрою им немало проблем, поскольку видела у них оружие. На этот раз у меня буквально не было выхода. Я надеялась, что под покровом темноты мне удастся незаметно выскользнуть из ванной и открыть дверь, но это было практически нереально. Я оказалось замурованной, приговоренной к смерти. Крохотная сидячая ванна, тазик, полотенце, грязное белье в углу, унитаз... И я лежу перед дверью, как дворняга.
Я прислушивалась и ждала тишины, на которую так рассчитывала, но они кутили всю ночь напролет. Уже занимался рассвет, а компания все ещё гоготала, пила, курила и ещё много чем занималась - к счастью, я не могла это наблюдать.
Внезапно снова раздался стук в дверь, послышался все тот же мужской голос.
- Ну, хватит уже, все нормально! Выходи, не бойся!
Я не ответила, хотя внутри все у меня кричало: "Нет! Нет! Нет!"
В моей жизни бывали моменты, когда было по-настоящему страшно, но так, как в тот раз, - никогда. Другой, злой голос кричал:
- Да хватит уже! Выходи оттуда, черт тебя подери! Совсем рехнулась?! За идиотов нас всех держишь?!
Я продолжала молчать. Даже когда Мина бралась меня уговаривать, я не произносила ни слова, понимая, что ее заставляют это делать. Для них я стала опасным свидетелем: видела оружие, травку... Меня спокойно могли прикончить. Единственным спасение было упорное молчание. В голове беспрестанно крутилась одна мысль: "Для тебя все кончено, ты уже труп". Изнасилуют меня или просто пристукнут - так или иначе, я буду мертва. Как сейчас вижу себя сидящей на унитазе и плачущей навзрыд в тесной каморке без окон. Я задыхаюсь от ужаса. Весь следующий день я провела в ванной. Ночью я так много плакала, что утром потеряла сознание. Очнувшись, я поняла, что праздник все ещё продолжается и они по-прежнему под кайфом. Ночь, день, еще одну ночь и день без крошки во рту...
Упрямо не открывать рта и готовиться умереть... Меня будто постепенно парализовало; губы уже не кривились от слабого плача. Даже если бы по ту сторону двери оказалось помощь, я уже не смогла бы подать голос.
Это была уже не я, а другая девушка, ставшая чьей-то жертвой в ночном кошмаре. Мне хотелось проснуться - казалось, такое не может происходить на самом деле. Я удивлялась тому, что не в состоянии раскрыть рта. "Почему ты это сделала? Какая же ты тупица! Прав был отец, когда говорил, что ты идиотка, от которой никакого толку!.. Дура!" Временами я даже переставала дышать, чтобы не издать абсолютно никаких звуков.
Утром субботы из гостиной больше не доносились голоса, и я рискнула выйти, несмотря на то, что вконец обессилила и уже не держалась на ногах. Насколько я могла судить, они все-таки свалились от усталости. Пришло время выпутываться из этой переделки.
Я не спеша отодвинула шкафчик - ровно настолько, чтобы только приоткрыть дверь, - и осторожно просунулась в щель. Они и вправду все спали, кроме Мины, которая сидела в другой комнате. Подруга заметила меня и знаком показала мне не высовываться. Она подошла на цыпочках, проскользнула ко мне в ванную и тихо прикрыла за собой дверь.
- Не выходи пока отсюда, я сейчас достану ключи. Скажу, что мне нужно сходить за покупками...
Мина протиснулась обратно и подождала, пока я не запру за собой дверь, после чего я ясно расслышала, как она обратилась к своему парню:
- Эй, проснись! Дай ключи! Я хочу купить круасанов к завтраку - в доме вообще нечего есть!
Он пробормотал что-то в ответ, и потом снова все погрузилось в тишину. Я снова открыла дверь своей темницы. Мина ждала меня у входной двери. Как только она повернула ключ в замочной скважине, я подбежала к ней и в следующую секунду в одних носках выскочила из квартиры в длинный коридор. Я не стала тратить время даже на то, чтобы обуться, взять пальто и сумку с документами, деньгами и вещами. Моя сумка осталась в гостиной, но я решила не рисковать. Мина вышла из квартиры следом и поравнялась со мной у лифта. Там она начала плакать.
- Лейла, мне так жаль! Я не хотела, чтобы ты оказалась втянутой в эту грязь!
- И это твоя жизнь?! Ответь мне! Это твоя жизнь, Мина?!
Она не ответила. Это была не та Мина, которая гуляла со мной солнечными летними деньками, вместе со своим парнем-марокканцем, свободная от всякого давления. Она верила этому подонку, она угодила в тиски опасного наркодельца и его банды наркоманов.
