— А жену и ребят бросить здесь?
— Проживут, пока ты там не укрепишься.
Зел покачал головой, и Рой понял, что все это он не раз обдумывал и отверг все варианты как безнадежные, еще ничего не предпринимая.
— Инспектор прикончил меня здесь, — сказал Сен-Клэр, — и он натравит на меня всех инспекторов к северу от Муск-о-ги. Но все равно инспектору не выжить меня из Сент-Эллена. Я пойду в лес и все равно буду охотиться, хочет этого инспектор или не хочет, а если повстречаемся — тем хуже для него.
Трапперы обычно расточали по адресу инспектора самые страшные угрозы, и слушатели привыкли не принимать их всерьез или принимать с большой скидкой. Но в двух случаях Рой склонен был верить в серьезность угрозы: со стороны Зела Сен-Клэра — из-за его озлобленности и Мэррея — из-за его безразличия; тот не питал к инспектору ни расположения, ни ненависти, но, встретившись лицом к лицу, знал бы, что исход один — убить или быть убитым. До сих пор Рой всегда считал, что Мэррей для инспектора опаснее, но озлобление Зела было так яростно, что это начинало беспокоить Роя, и он снова предложил выпить.
— Я на озере буду следом за тобой, — сказал ему Зел. — Вот кончу эту расчистку, и у меня хватит тогда на провиант.
— Разве Джек Бэртон платит тебе за эту расчистку?
— А как же.
Так, значит, Джек постыдился признаться в своем великодушии! Рой засмеялся.
— По моим расчетам, я буду там в половине ноября, — сказал Зел.
— Ну, горячий будет сезон, — сказал Рой. — Похоже, что полгорода собирается в лес, в том числе и сам инспектор. Слишком там становится людно, Зел, слишком людно. — Рой так и не мог решить, что ему нравится больше: общение с людьми, когда их много набиралось в лесу, или изумительное одиночество охоты вдали от людей. Сейчас, разогретый водкой, он был за компанию. — Разумеется, — сказал он Зелу. — Приходи в любое время. Пользуйся любой из моих хижин — и к черту инспектора. А что слышно о Мэррее? Где он? Я не видел его с весны.
Сен-Клэр пристально посмотрел на Роя, а потом понизил свой слабый голос так, что его было еле слышно.
— Рой, — сказал он. — Мэррей этой осенью не возвращался. Он отправился в заповедник Серебряных Долларов, чтобы выбрать и устроить там зимовку.
— В пушной заповедник?
— Да. В заповедник. Раз его там уже изловили, но другой раз не поймают. Заповедник площадью в тысячу квадратных миль, и он знает там озера, и реки и болота, о которых сами обходчики понятия не имеют. Он и сейчас там, разведывает зверя. А зверя там за двадцать лет, должно быть, развелось без счета, кишмя кишит. Особенно бобра, Рой. Там, должно быть, этого бобра столько, что шкурок на тракторе не вывезешь. Вот мы за ними и двинемся. Хочешь с нами? В декабре.
Дважды, когда выдавалась плохая охота, Рой ставил капканы в заповеднике Болд-Ривер, примыкавшем с запада к Муск-о-ги. Он не чувствовал тогда угрызений совести, но позднее, поразмыслив, он дважды решал никогда больше этого не делать: из-за нескольких шкурок не стоило попадать в тюрьму и терять право на охоту. И теперь, если бы он не выпил столько этой отравы, он начисто отказал бы Зелу решительным «нет». Но сейчас в нем заговорила водка.
— Да, это было бы дело! — воскликнул он. — Брать бобров в заповеднике! Вот всполошился бы наш инспектор! — он захохотал.
— Что ж тут мудреного, Рой, особенно если нас будет трое.
— А я-то вам зачем? — резко спросил Рой.
Зел знал, что Роя не проведешь.
— Слушай, Рой, — сказал он. — Ты лучший зверолов во всем Муск-о-ги. Ты один можешь наловить больше бобров, чем половина трапперов всей территории, было бы только что ловить. Ну, а в заповеднике — там бобров видимо-невидимо. Там на болотах так много хаток, что бобрам не хватает пропитания. Что тебе еще надо? И весь этот мех в одном месте: не надо мерять десятки миль на обходах капканов, разыскивать следы. Весь зверь в одном месте, только ждет хорошего зверолова. Тебя, Рой! Право же, все это очень просто. За один раз ты с нами наловишь столько, что хватит снарядиться на север, да еще останется. Бобер всегда в цене, ты сам это знаешь. Дело верное.
— Не слишком ли, Зел?
— Вот подожди, повидаешься с Мэрреем, поговоришь с ним. Втроем мы можем договориться. Ну, как?
Картина была такая заманчивая, что Рой поколебался, прежде чем отказать.
— Так пойдешь?
Рой вздохнул. В нем заговорили остатки осторожности.
— Нет. Орудуйте вы вдвоем с Мэрреем. Вы вольные бродяги, Зел. А я работяга-траппер.
— Недолго тебе работать. Зверя-то нет.
Они допили водку, и это сделало их закадычными друзьями и неразлучными компаньонами. Сен-Клэр сложил в дупло инструмент, надел куртку, и они пошли в единственный бар Сент-Эллена. Это было двухэтажное дощатое строение в шесть комнат; когда-то здесь помещался процветавший магазин. Там, где раньше был мясной прилавок, теперь устроена стойка, а на полках вместо всяких товаров — стаканы и бутылки с различными напитками. Рой и Зел Сен-Клэр ввалились в бар словно два загнанных мула, что вот-вот ткнутся носом в землю под тяжестью непосильной ноши.
— Клем, — закричал Рой бармену-янки, — я собрался в ад, так выставь мне какое-нибудь медвежье пойло, чтобы мне туда скорее добраться. Давай мне этого Блэк-энд-Блю. Тащи бутылку!
Рой еще помнил, как он налил себе, Зелу; помнил, что Клем налил по стакану для себя и для Джекки Пратта, единственного сент-элленского дурачка. А потом все поплыло, смешалось — и что он чувствовал и особенно что делал. Смутно помнились все новые порции выпивки, то, как он валился с ног, и снова подымался, и как его кто-то бил; мальчишки, которые дразнили его на улице: «Ты пьян, Рой, ты буянишь, Рой». Но он уже не помнил, как убеждал их: «Ну что вы, ребята. Да разве я пьян?» — и как швырял в них камнями, когда они не унимались.
А после мальчишек был в памяти полный провал до того самого мгновения, как он проснулся в совершенной темноте, весь разбитый и больной. Голова у него разламывалась, ему было плохо. Он лежал без движения, стараясь сообразить, где он. Долго это ему не удавалось, он слегка пошевелился и вдруг сразу понял.
— Джинни, — сказал он тихо.
Лежавшая рядом с ним не пошевелилась.
Рой, не двигаясь, долго прислушивался, как она дышит в глубоком сне. Потом он осторожно слез с кровати и едва удержался, так его шатнуло назад. Он знал, где должно быть его платье, но долго нащупывал его. Сидя на полу, он натянул носки и сапоги и тут заметил, что в окне чуть брезжит рассвет:
Одевшись, он прошептал еще раз: «Джинни!»
Она не ответила, и он не подошел к ней.
Рой больше не стал дожидаться, он как можно скорее выбрался из комнаты. В кухне он тяжело перевел дух и стал искать свою брезентовую куртку и пакет. Они лежали под окном на ларе. Натянув куртку, он стал искать кепку и нащупал ее в кармане вместе с четырьмя кусками мыла «Люкс». В пакете были две банки — подарок миссис Бэртон и две другие, еще теплые, положенные туда Джин Эндрюс. Он не стал смотреть, что она еще туда положила, но ему пришлось зажечь лампу, чтобы написать Джинни записку с просьбой передать триста долларов Джеку Бэртону.
