Книга Сталинградская мясорубка. "Погибаю, но не сдаюсь!" - Владимир Першанин

Я участвовал в боях на северных подступах к Сталинграду с 23 августа по 12 сентября. Таких ожесточенных боев мне видеть не приходилось. С рассвета и до вечера бомбежки, артобстрел, танковые атаки.

Жара, дым, грохот. Повсюду застыли сгоревшие немецкие танки. Не дали мы фрицам ворваться с ходу в Сталинград.

Туров В. С.

Сколько их осталось в живых, солдат и командиров, начавших свой боевой путь в первые месяцы войны? Статистика свидетельствует, что не больше 3–4 процентов. Один из них — полковник Туров Владимир Семенович (в 1941 году он был лейтенантом).

Крепкий, быстрый в движениях, несмотря на свои преклонные годы, Владимир Семенович помнит многие имена однополчан, города и села, где воевал.

Родился я 18 марта 1920 года в селе Большой Крупиц в Брянской области. Отец работал в колхозе, мать — домохозяйка. В семье было двенадцать детей, я девятый по счету. Земли в наших краях бедные, урожаи слабые.

Когда старший брат Василий служил в армии, нам в 1939 году как семье красноармейца предложили переселиться в Краснодарский край, на Кубань. В станице Савинской выделили глинобитный дом, приняли в коммуну имени 1-й Конной Армии.

Конечно, люди здесь жили богаче, сытнее, чем на Брянщине. Нашу большую семью неплохо поддерживали. Получали в день на всех 2–3 буханки пышного кубанского хлеба, молоко, еще какие-то продукты. Помню, что обедали в коммунарской столовой. Я так отродясь не ел: мясной борщ или суп с клецками, пшенная, перловая (реже гречневая) каша, овощи, фрукты.

Закончив восемь классов, поступил в горный техникум в городе Шахты. Отучился два года, чувствую — не мое это призвание. На третьем курсе подал заявление в военкомат и был зачислен в Буйнакское военно-пехотное училище.

Скажу, что в довоенных училищах за два года давали крепкую подготовку. В моей роте было три взвода по 33 человека. Гражданские привычки из нас вытряхивали быстро. Подъем в шесть часов утра (летом — в 5.30), зарядка, стрелковый тренаж 20 минут. С первых дней приучали к оружию, чтобы винтовками мы, как портные иглой, владели.

Затем завтракали и на шесть часов быстрым шагом или бегом уходили в горы. С полной экипировкой: винтовка, противогаз, подсумки, учебные гранаты, шинельная скатка. Там занимались тактической или огневой подготовкой. Тяжело приходилось, но привыкали быстро.

После обеда один час на сон — и начинались теоретические дисциплины: уставы, связь, химзащита и так далее. Много времени уделялось физподготовке, в том числе штыковому и рукопашному бою. Свободного времени полагалось перед сном всего 20 минут, так что загружены были до предела и засыпали мгновенно.

Кормили хорошо. На завтрак граммов 20 масла, селедка, сладкий чай. Обед тоже нормальный: щи, каша с куском мяса, компот. Ну, и ужин неплохой. Хлеба всегда хватало. Но все полученные калории уходили на подготовку. Были мы поджарые, быстро обрастали мускулами.

Часто проводились политинформации. Кто как, а я слушал с интересом о разных событиях в мире, особенно имеющих отношение к военной службе. Время было сложное: советско-финская война. Гитлер то одну, то другую страну захватывал. Замполит информацию свою начинал со слов: «Война вот-вот начнется. Будьте к ней готовы». Так что ни о какой самоуспокоенности речи не шло.

Отдельно скажу про огневую подготовку, которая проводилась три раза в неделю. На стрельбище добирались только бегом — 8 километров туда, столько же — обратно. В месяц выпускали по мишеням примерно сотню патронов. Кроме винтовок, тщательно изучили и стреляли также из ручного пулемета Дегтярева. Сотня патронов — это нормальное количество для хорошей тренировки. Позже, на фронте, я встречал выпускников шестимесячных курсов — младших лейтенантов, которые за полгода всего раз десять-пятнадцать стреляли. Конечно, такая огневая подготовка почти ничего не давала.

Много занимались штыковым боем. Сильны были традиции русской армии. «Немец штыка боится» — я часто слышал эту поговорку. Занимались с азартом. Тренировались, разбившись на пары, постигая всякие хитрости, или кололи соломенные чучела. «Коротким коли! Длинным коли!» Только клочья от чучел летели.

Снайперское дело как-то широко не распространялось, но после финской войны, когда мы понесли немалые потери от «кукушек», начали изучать основы снайперской стрельбы. Желающие, в том числе я, занимались дополнительно. Стреляли с расстояния 600–800 метров. Мне это пригодилось буквально в первые дни пребывания на фронте.

Кроме того, мы прошли ускоренную программу артиллерийской подготовки. А в конце второго курса на меня «повесили» отделение минометчиков из 5 человек. 50-миллиметровые легкие минометы били на восемьсот метров небольшими минами размером с перезрелый огурец. С минометами тоже научился обращаться, там требовался точный расчет и, конечно, тренировки.

Подготовка в училище была разносторонней. Могу с уверенностью сказать, что как офицер войну встретил я с врагом на равных, а кое в чем немцев и превосходил. Навыки, полученные в училище, помогли мне выжить и пройти всю войну. Хотя имелись и недоработки, которые мы постигали уже в ходе боев на собственной шкуре.

Во избежание несчастных случаев мало проводилось занятий по метанию гранат. А в частях красноармейцы просто боялись ручных гранат РГД-33, которые перед броском надо было встряхивать. Опасались — встряхнешь, а она рванет в руках. Все это шло из-за отсутствия практических, боевых занятий.

Не были мы готовы к отступлению, оборонительным боям. Рассчитывали на скорую победу, на стремительные танковые и штыковые атаки. А сложилось так, что почти два года пришлось в основном обороняться, а затем идти вперед.

День 22 июня 1941 года, внезапное нападение фашистской Германии, запомнился всему моему поколению, как и последующее стремительное наступление немецких частей. Конечно, мы говорили на эту тему, недоумевали, но времени на рассуждения у нас не было.

В июле я, молодой лейтенант, прибыл в город Белгород и был зачислен в 956-й стрелковый полк 299-й стрелковой дивизии. Дивизия находилась в стадии срочного формирования. Вскоре в роте было уже 160 бойцов, а у меня во взводе — 57, включая отделение минометчиков, которое следовало вместе со мной из училища.

Вооружены мы были неплохо. В роте имелись два станковых «максима», четыре ручных пулемета Дегтярева. Автоматов — всего три, но винтовок хватало, в том числе самозарядных, системы Токарева (СВТ).

К сожалению, кадровых бойцов было мало, приходилось срочно обучать новобранцев. Шли всякие слухи о немецких танковых колоннах, сметающих все на своем пути. Сельские парни понятия не имели о танках. Мне запомнился характерный эпизод, как нас учили бороться с бронированными машинами.