Он привык получать все, чего пожелает, — а сейчас сильнее всего на свете он жаждал власти двеомера. Она не давала ему покоя.
Это было даже сильнее жажды, — как вожделение, сжигающее изнутри. Прежде ему казалось, что он сохнет по Бранвен, но новая страсть вытеснила прежнюю. Углубиться в секреты магии, изучить и подчинить себе законы движения вселенной, контролировать силы и энергии, которые во власти всего нескольких человек, — по сравнению с этим богатством простая земная любовь казалась дешевкой, как камешки в грязи.
Ехать принцу было недалеко. Его удивляло, что Регор решил поселиться так близко от земель клана Ястреба, к которому принадлежала и Бранвен, — словно нарочно, чтобы Галрион мог наткнуться на него там и познать двеомер. Живи он хоть десятью милями южнее, я был так с ним и не встретился, — думал принц. Воистину, самой судьбой я предназначен двеомеру. Может быть, его любовь к Бранвен была только орудием в руках Рока? Правда, Ре-гора не раз недвусмысленно давал понять, что были и иные причины, почему Галрион должен был влюбиться в Бранвен, но сердце Галриона начинало ныть, как только он вспоминал об этих намеках.
Утро, с его моросящим дождем, понемногу перетекло в туманный серый полдень, когда Галрион выехал из леса на убранное поле и увидел перед собой крепость Ястреба, стоящую на вершине насыпного холма, сооруженного в целях обороны. Земляное укрепление вдоль основания холма было окружено рвом. В верхней части холма возвышался деревянный забор с прочными железными воротами. Внутри стояла невысокая каменная башня, несколько круглых деревянных навесов и хижины для слуг. Галрион ввел своего коня внутрь, грязный двор наполнился слугами: конюх бежал взять у него лошадь, паж — снять поклажу, камергер встретил его и учтиво провел внутрь. Пока пожилой камергер открывал тяжелые засовы, принц с интересом разглядывал входную дверь. Над перемычкой двери был прикреплен череп, высохший, почерневший, с дождевыми потеками. Отец Бранвен, Двен, был одним из последних воинов старой закалки, придерживавшихся обычаев Рассвета. Священники укоряли его, дочь умоляла его убрать эту чудовищную реликвию, но Двен упорно продолжал держать над дверью голову своего кровного врага, сохраняя ее как боевой трофей.
Большой зал был освещен с обеих сторон разожженными каминами. В нем было тепло и дымно. Перед большим камином в резных креслах Двен и Геррант потягивали эль, свора охотничьих собак дремала на грязной соломе у их ног. Геррант поднялся навстречу Галриону, Двен же не двинулся с места. Его отекшее лицо блестело от пота, слезящиеся глаза смотрели из-под опухших век. Трудно было поверить, что в юности он был высоким, светловолосым и широкоплечим стройным воином с гордо откинутой головой, — в точности, как его сын сейчас.
— Добрый день, мой повелитель, — сказал Геррант. — Сестра у себя в комнате. Я сейчас пошлю за ней пажа.
— Очень вам благодарен, — Галрион поклонился Двену: — Рад вас видеть, господин.
— Садитесь, юноша, выпейте немного эля, — Двен засопел, затем сильно закашлялся, едва ли не задыхаясь.
Галрион почувствовал холодную дрожь, поднявшую дыбом волосы на затылке. Двен был болен уже давно, и все привыкли к его болезненному виду, однако что-то подсказывало проницательному Галриону, что старик скоро умрет.
Еще не оправившемуся от первых потрясений Галриону принесли кружку эля. Он поднял ее с дружеским приветствием в адрес Герранта, и тот выдавил в ответ кривую улыбку. Не надо было обладать особой магией, чтобы понять, как он ненавидел Галриона. Но тот понятия не имел почему.
Дверь, ведущая в большой зал, отворилась, и вошла Бранвен в сопровождении служанки. Она была высокой девушкой, стройной и гибкой, в темно-зеленом платье. Длинные светлые волосы были схвачены сзади простой заколкой, как положено незамужней девице. Ее глаза были глубокими и синими, как зимняя река. Люди считали ее самой красивой невестой в Дэверри, повторяя, что девичья красота лучше всякого приданого. Галрион порывисто бросился ей навстречу, движимый любовью, от которой еще недавно готов был отречься, и взял ее за руки.
— Я не думала, что увижу вас так скоро, мой принц, — молвила Бранвен. — Я очень рада.
— И я также.
Галрион усадил ее в кресло и взял у служанки подставку для ног, чтобы Бранвен не пришлось касаться сырого пола, покрытого соломой. Присев на краешек кресла, он нежно улыбнулся ей, на что девушка ответила смехом, веселым и звонким — и будто солнечный луч осветил темную комнату.
— Окажет ли мне его высочество честь поохотиться завтра утром? — спросил Геррант.
— Я не смогу, к сожалению. Мне нужно обсудить с моей госпожой некоторые вопросы.
— Она пока еще не ваша госпожа, — Геррант повернулся на каблуках и в раздражении покинул зал.
Когда за ним с грохотом захлопнулась дверь, Двен проснулся, посмотрел вокруг, а затем снова закрыл глаза.
— Послушай, Гвенни, надеюсь, я не оскорбил твоего брата, отказавшись охотиться с ним завтра.
— Ох, Герро эти дни в таком дурном настроении. С ним совершенно невозможно разговаривать. Быть может, любимый, пришло время и ему жениться? Ему будет двадцать в середине лета.
— Очень может быть. — Галриону вспомнилось давешнее предчувствие о том, что Двен скоро умрет. — Скоро он станет Ястребом. У него есть подходящая девушка на примете?
— Не совсем. Вы, мужчины, иногда можете быть такими недотепами… — Бранвен захихикала, прикрыв рот рукой. — Но Герро поедет завтра на охоту с лордом Блайном из клана Вепря. Его сестра совершенно без ума от моего братца. Я постараюсь настроить его, хотя он меня совсем не слушает.
— Я видел госпожу Исоллу при дворе. Она славная девушка. Но, конечно, не может соперничать с тобой.
Комплимент снова был встречен хихиканьем, Бранвен даже слегка покраснела. Иногда Бранвен вела себя столь наивно, что ничуть не походила на искушенных придворных красоток, рожденных для власти. Раньше Галрион предвкушал, как он займется воспитанием своей жены, теперь же он все чаще думал о том, что на это потребуется слишком много времени.
— Знаете, что по секрету рассказала мне Исолла? — спросила Бранвен. — Что Блайн к тебе ревнует.
— Правда. Это может быть серьезно.
— Почему?
— О боги, да подумай сама! Клан Вепря был замешан во многих заговорах против последней династии. Обычное любовное соперничество становится политическим делом, когда один из соперников — принц.
— Верно, прости.
Она так смутилась от его слов, что Галрион даже похлопал ее по руке. Девушка разрумянилась и нагнулась в его сторону, позволив поцеловать себя в щеку.
Обстоятельства помешали принцу в тот же день поговорить со своей нареченной. Весь вечер мрачный Геррант не оставлял их одних. Назавтра выдался на редкость ясный и солнечный день. Бранвен усадила своего отца во дворе, а сама устроилась рядом со своим рукоделием. К большому сожалению Галриона, старик все время бодрствовал. Наконец, когда Геррант задержался возле них по пути на охоту, Галрион решил, что коль скоро он скоро станет тому старшим братом, то можно воспользоваться своей будущей властью.
