И, слегка отодвинув Юрку, торопливо подняла подол юбки к поясу, а колготки заодно с трусами спустила до колен. Даже туфли на ногах оставила. Таран в это время поспешно расстегивал штаны. Потом трусы стянул вниз — on! — выпустил на волю своего шайтанчика…
— Нормально! — оценила Милка, нетерпеливо посапывая. — Заползай!
Она подогнула коленки, развела их в стороны, и Таран нырнул в жадные объятия этой большой и сердитой бабищи. Шайтанчик тоже нырнул в известное адское место. Там уже все котлы кипели, аж пар шел. В общем, чертика ждали с нетерпением.
— Ух-х! — сладко выдохнула «Королева воинов», крепко притискивая к себе Юрку. — Добралась-таки…
— Ну и как, — спросил Таран, хихикая, — по калибру годится?
Милка нежно дала ему довольно звонкого шлепка по казенной части, облапила покрепче и заходила ходуном, как морская стихия…
Больше, до самого финиша, никакого обмена репликами не было. И продолжалось все мероприятие минут пять, не больше. Но было во всем этом деле нечто такое, что показалось Тарану восхитительным, необычным и вознесло его прямо-таки на вершину блаженства. Что именно, он и сам не понимал. Навряд ли дело было исключительно в том, что женщин с такими могучими формами у Юрки никогда не было. Или, допустим, в том, что Милка вовсю кипела, не позволяя себе ни секунды полежать без движения. И не разница в возрасте сказывалась, это уж точно — Милка была моложе Шурки и Фроськи, так что особой новизны тут не было.
Скорее всего та буйная страсть, которая неожиданно накатила на Юрку, шла от того, что Милка, совсем вроде бы привычная и давно знакомая, вдруг повернулась к нему какой-то иной стороной своего характера. Того самого, который казался Юрке однозначно мужским, стальным, железным и так далее. А она, оказывается, даже реветь умеет. Опять же Тарану всегда казалось, будто Милка, побывав проституткой, смотрит на отношения полов шибко просто. Оказалось, нет, у нее какие-то более серьезные, сложные взгляды на этот вопрос имеются…
Но окончательного ответа, отчего ему вдруг стало так хорошо, Таран все же не нашел. Может, просто сочетание звезд такое на небе состряпалось или какие-нибудь метеорологические факторы сказались.
Милка, кстати, после того, как все закончилось, довольно долго пролежала с закрытыми глазами, то ли наслаждаясь воспоминаниями о пережитом, то ли просто переваривая к голове все происшедшее. Спросить ее, о чем-либо Таран не решался.
Потом она привела одежду в порядок и некоторое время сидела рядом с Юркой в полном молчании, подпирая кулаками подбородок и над чем-то размышляя. То ли осуждала самое себя за то, что. Юрку совратила, то ли, наоборот, Тарана за то, что поддался на совращение. Может, определяла про себя, кто из них больше виноват перед Надькой и подходят ли они под столь жесткие определения, как «изменщик коварный» и «злая разлучница». Во всяком случае, особой радости на Милкином лице уже не читалось. Так они сидели, молчали и думали, а время между тем вовсе не стояло на месте, сумерки все сгущались и сгущались помаленьку…
КОГО ЧЕРТ ПРИНЕС?
Первой на часы поглядела Милка:
— Мама родная, мы уже три с половиной часа сидим! Мужик-то, который в подвале, уже полчаса как проснулся! А Се-рега с остальными что-то задерживается.
— Ну, если там что-то и впрямь серьезное, то они и подольше провозятся, заметил Таран. — А вот насчет мужика, который в подвале, позаботиться надо. По-моему, ты ему вторую дозу вколоть собиралась. Может, пора сходить к нему?
— Вообще-то, лучше немного позже. Даже если проснется, то сам он оттуда нипочем не вылезет. А вот если шибко перестраховаться и заколоть ему второй тюбик, то можно переборщить. Снотворное сильное, не дай бог, концы отдаст — не рассчитаемся…
— Ну, как знаешь… — лениво произнес Таран, и тут сквозь шум дождя и шелест деревьев до его ушей долетел отдаленный гул автомобильного мотора. Юрка еще не успел рта открыть, как Милка тоже услышала этот звук и произнесла:
— Вот они, легки на помине!
Еще немного посидели, прислушиваясь. Автомобиль приближался, и чем четче становился рокот мотора, тем больше сомнений он вызывал.
— Нет, не наши это! — озабоченно пробормотала Милка. — Кого черт принес?
— Может, тачку поменяли? — предположил Таран.
— Может быть…— с явной неуверенностью в голосе произнесла Милка. И сунула ладонь под жакет, где у нее был припрятан ПСМ.
Юрка тоже имел при себе такую игрушку, но решил не торопиться. Оружие, конечно, вещь полезная, однако доставать его лучше вовремя, чем загодя.
— Вот-вот в карьер начнут съезжать, — заметила Милка. — По звуку на «жигуль» похоже. Может, менты?
— Что им тут делать, ментам-то? — скептически произнес Таран, — Мы их, по-моему, не вызывали…
— Может, кто-то наш «Ниссан» случайно засек?
— Навряд ли. Если б засекли, то его уже запросто могли в городе тормознуть, за три с половиной часа-то. Нет, насчет ментов это сомнительно. Скорее всего, кто-то сюда случайно заехал…
— Ну да, — недоверчиво хмыкнула Милка, — за грибами поехали и не туда свернули!
— Запросто!
— Не смеши мою задницу! В такие места случайно не заезжают.
— Почему? Увидели вместо грунтовки гравийку и подумали, будто по ней на шоссе выедут… — предположил Юрка.
Между тем машина явно спускалась в карьер. Хруст известкового гравия говорил сам за себя.
— Что делать будем, если это чужие? — спросил Таран.
— Посмотрим…— мрачно произнесла напарница. — Машина одна, больше пяти человек в ней не будет. Если не полезут в сарай или прямо сюда, можно не вмешиваться. Ну, а если полезут…
Договаривать не стоило, Юрке и так все понятно было. Хотя, конечно, очень хотелось, чтоб это были какие-нибудь грибники или иные люди, которые не станут лазить ни в сарай, ни в вагончики.
Шум машины совсем приблизился, и вскоре Таран и Милка через покрытое дождевыми каплями окошко балка увидели, как на площадку между вагончиками и сараем въехала белая «шестерка». Простая, без милицейских или каких-либо иных опознавательных знаков. В хозяйстве у Генриха Птицына такие машинки водились, но на них имелись надписи: «ЧОП „Антарес"“. На таких „шестерках“ развозили по охраняемым объектам дежурные смены охранников — в том числе, например, и в гостиницу „Турист“. А для оперативной работы в городе употреблялись „восьмерки“ и „девятки“.
Присев на пол, чтоб не выставляться в окно, «мамонты» напряженно присматривались к самой распространенной, по данным статистики, вазовской тачке, на которой и впрямь могли приехать заблудившиеся грибники. Однако грибникам, ежели это действительно были таковые, давно пора было понять, что они заехали в тупик, и, развернувшись, выкатывать обратно на просеку. «Шестерка» же продолжала стоять с работающим мотором и никаких попыток уехать не предпринимала. Из машины никто не выходил, а разглядеть, много ли внутри народу, было трудно, ибо боковые стекла у «жигуля» изнутри запотели, а с внешней стороны были забрызганы дождем.
