Белые полосы быстро слились в сплошную пелену, и изображение исчезло. Затем последовала ослепительная вспышка, и окуляры очков окончательно потемнели, как будто их заклеили черной бумагой. С криком отчаяния Ахав сорвал их с лица — и все вокруг преобразилось. Исчезла волнистая поверхность морекосма — ее сменил мрак космического пространства, испещренный холодными огоньками разноцветных звезд. Слева от него светился выпуклый шар Полдии, а позади, за кормой космобота, жарко пылала Некра, косматая от протуберанцев. Без инверс-очков Ахав обрел обычное человеческое зрение — и стал слеп! Космос для него стал лишь бездонной пустотой, в которой он уже не мог разглядеть ни Кольцевых валов, ни даже обычных пылевых течений, без которых «Гелла» была обречена — ведь она использовала для движения их энергию. А где-то впереди, надежно укутанный ледяной мглой, навстречу кораблю мчался раненый кит. Кит?..
Ахав машинально включил обзорный экран — и через секунду увидел, как радары очерчивают контур — нет, уже не кита, а космолета! Конечно же, секач был не животным, а древним звездолетом, что уже сотни лет плавал без экипажа словно стальной «Летучий голландец»…
Старая легенда рассказывала, что шесть веков назад планетам, объединенным в лигу Свободных Миров, пришлось отражать нападение полчищ роботов-космолетов, бесконечным потоком летевших откуда-то из центра Галактики. Неведомые существа, некогда создавшие эту страшную волчью стаю, так составили программы бортовых компьютеров, что при обнаружении разумной жизни бронированные чудовища немедленно «оживали» — и начинали боевые действия. Прежде, чем Лига сумела собрать свой космофлот, пришельцы до основания сожгли несколько планет, где обосновались земные переселенца. Это было началом долгой войны. Огромное пространство объемом почти в тысячу кубических парсеков стало ареной невиданных космических битв. Роботы-космолеты, возглавляемые суперкораблем, прозванным за свою коварность и жестокость Белым китом, испепелили еще восемь цветущих миров, прежде чем люди, переведя почти всю промышленность на военный лад, сумели развеять смертоносный флот. С тех пор лишь разрозненные группы звездных пиратов рисковали нападать на обитаемые миры, главным образом, аграрные, где не было своих орбитальных крейсеров. Самому опасному противнику — Белому киту, мог противостоять только летающий Замок, построенный руками лучших ученых и инженеров Ордена Звездных Крестоносцев. И вот уже более пяти веков Замок, окруженный свитой обитаемых астероидов, блуждал по границам Лиги Свободных Миров в поисках встречи с Врагом.
Более двадцати раз Замок вступал в поединок с суперзвездолетом, этим исчадием ада, спасая от гибели то одну, то другую планету — но сам превращался в груды развалин. На время ремонта он обычно направлялся в какую-нибудь звездную систему, где галактические патрули обнаруживали большие скопления одичавших роботов-космолетов, как правило, еже не способных к серьезным боевым действиям. Вот в этот момент рыбаки, обитавшие на астероидах, и становились самыми важными фигурами. Пойманные ими «киты» шли на восстановление стен Замка и его фортов как ценный и дешевый строительный материал, а снятое с палуб оружие обогащало и без того могучий рыцарский арсенал.
…Минутная растерянность оказалась для Ахава роковой. Пока он с трудом адаптировался к иному, реальному восприятию мира и лихорадочно вспоминал, как ориентироваться в бою только с помощью приборов, робот-космолет успел нанести ответный удар. Содрогаясь от приступов агонии, «кит» развернулся к «Гелле» своим левым, менее пострадавшим бортом, и «плюнул». На космобот обрушился ураган пламени, глаза Ахава захлестнуло болью. От теплового удара старик потерял сознание и рухнул на стальной пол рубки.
* * *
Он очнулся, почувствовав, как по щекам ползут холодные капли. С трудом разлепив спекшиеся веки, он застонал: казалось, они сдирают роговицы с глазных яблок. Вокруг висела непроницаемая пелена тьмы и вспыхивали искры — но это были не звезды. Ахав подумал, что «плевок» кита ослепил его, но туман тут же стал рассеиваться. Он увидел встревоженные лица Ольмы и Илии под прозрачными масками шлемов. Рыбак пытался ободряюще улыбнуться, но из пересохшего рта вырвался лишь жалкий стон, еще сильнее напугав детей.
— Отец, тебе плохо, да? — тихо спросила Ольма. Глава девушки покраснели от слез, а вот Илия, к немалому удивлению Ахава, держался как подобает мужчине. Ни один мускул не дрогнул на его лице, глаза смотрели спокойно и сурово — похоже, мальчик осознавал, что на него сейчас легла вся ответственность за «Геллу» и ее экипаж.
— Ничего, дети, сейчас все пройдет, — прошептал Ахав, пытаясь встать. Ольма тут же подставила ему свое плечо, а сын протянул руку.
— Ничего, уже проходит. Кажется, я успел вовремя закрыть глаза, иначе дело было бы плохо…
Ольма и Илия облегченно переглянулись.
Через минуту Ахав уже стоял, чуть пошатываясь, у обзорного экрана и с удивлением рассматривал открывшуюся перед ним картину. В нескольких десятках метров от космобота висела необъятная туша чужака-звездолета. Отчетливо видны были все три его боевых палубы, подсвеченные носовыми огнями «Геллы». На них были заметны страшные разрушения — сотни разнокалиберных пушек, дотов, пусковых установок ракет были разбиты вдребезги, словно по ним прошелся удар могучего молота. Наружные люки распахнуты, будто экипаж разбегался в панике, не заботясь о герметичности корабля. На верхней палубе стояла решетчатая мачта радиомаяка: треснув пополам, она все-таки удерживала огромное параболическое зеркало антенны. Конечно же, не торпеды «Геллы» произвели на чужаке такой хаос — это была «памятка» о древних космических битвах.
— Кто… кто подбил секача? — глухо спросил рыбак, ощущая сильное головокружение. — Это ты, Ольма?
— Нет, отец. Это Илия! Когда мы почувствовали, что шхуна теряет управление, он побежал из арсенала в рубку и успел пустить последнюю торпеду киту в брюхо, не дав ему «плюнуть» второй раз. Если бы ты видел, как ловко брат загарпунил чужака магнитными тросами! Он молодец, верно?
— Да замолчи ты, трещотка! — раздраженно перебил сестру Илия. — Видишь, отцу плохо, и все равно лезешь со своими глупостями… Отец, иди в каюту и отдохни как следует. Я сам подежурю в рубке.
Старик с изумлением посмотрел на сына — и не узнал его. казалось, Илия даже ростом выше стал. За какой-то час он превратился из неуклюжего робкого подростка в знающего себе цену моряка.
— Вздор, я чувствую себя нормально! — тем не менее упрямо сказал он, презирая себя за проявленную перед детьми слабость. — Я останусь у штурвала, пока не издохну… Слушай, Илия, я никогда не учил тебя управлять шхуной — как же ты справился?
Мальчик пожал плечами. Время от времени он бросал взгляд на древний звездолет, и тогда в его глазах загорался странный огонек.
Ольма, улыбнувшись, объяснила отцу:
— Илия хочет побывать на секаче — ты не против? Брат думает, что как только он заберется внутрь кита, то сразу найдет библиотеку с древними книгами.
— Библиотеку? — возмущенно крикнул Ахав. — В жизни не слышал подобную чушь. Пусть инженеры на китобойне рыщут в его потрохах — нам, рыбакам, что до этого?
