Что бы ни было причиной этого безобразия, искать эту причину нужно внутри. Проклятье.
Она развернула катер так, чтобы он оказался точно на оси, вокруг которой вращался «Скакун». Теперь, осторожно двигаясь вперед, она должна состыковаться с беглой яхтой. Сигнализация надрывалась, предупреждая о недопустимом сближении, и Сула выключила ее.
Хотя, может быть, сигнализация права. Этот мотающийся по кругу нос яхты, которая делается все ближе с каждым ударом сердца, и вправду действует на нервы.
Сула решила не глупить и принять препарат, противодействующий укачиванию. Когда адреналиновая атака закончится, будет хотеться спать, но лучше сонливость, чем тошнота.
Или смерть.
Она заполнила шприц стандартным противорвотным препаратом и приставила его к шее, прямо к сонной артерии. Замерла.
Прошло несколько секунд. Трясущимися руками Сула оторвала шприц от шеи.
Что угодно, только не это.
Она вернула шприц обратно в аптечку и вынула пару медикаментозных пластырей. Сняв шлем, содрала с пластырей защитную пленку и налепила их на кожу, за ушами.
Эти примочки действуют не так быстро, но зато потом хоть кошмары не будут мучить.
Во рту пересохло. Она отпила глоток воды из торчащего возле сиденья патрубка, надела и закрепила шлем и нагнулась к связному устройству, готовясь передать свое решение диспетчерскому управлению.
Она еще раз обдумала свое положение. Она здесь одна. Ее послали сюда одну. Ее сообщение полчаса будет добираться со скоростью света до диспетчерского управления, а ответ возвратится сюда не раньше, чем через час. Они уже ничем не могут помочь ей.
«Вам нужно просто ввести его внутрь этой фигуры». Эти слова всплыли из памяти Кэролайн, и она рассмеялась.
Ну, лейтенант Мартинес, кем бы ты ни был, получай.
Она нажала на кнопку «передача», включающую и звук, и изображение.
— Кадет Сула лейтенанту Мартинесу, диспетчерское управление. Собираюсь сблизиться с «Черным Скакуном». В ходе маневра буду вести постоянную телеметрическую передачу. — Она пристально поглядела в глазок камеры. — Учтите, пожалуйста, что в такие фигуры мне еще не случалось ничего вводить.
Она оборвала связь и назначила на постоянную передачу координаты судна и данные радара, недвусмысленно отключив и телекамеры внутри катера, и датчики скафандра. Если ей случится вырубиться, сморозить какую-нибудь глупость, запачкать штаны или просто удариться в панику, по крайней мере господину командующему Эндерби нечего на это любоваться.
Сула глубоко вдохнула безвкусного воздуха из дыхательного аппарата скафандра. Во рту опять пересохло.
Чтобы лучше разглядеть, что происходит снаружи, она решила переключиться на визуальную реконструкцию. Контуры рубки катера исчезли, сменившись четкой картиной, создаваемой бдительными камерами внешнего обзора. Она даже подумала, что напрасно это сделала — изображение «Черного Скакуна» сделалось даже немного более четким, чем в реальности, а ощущение того, что все это происходит внутри твоей головы, делало картину еще более пугающей. Лучше было бы просто смотреть на нее из иллюминатора. Она чувствовала тяжесть раскачивающегося носа яхты, в движении этой железной махины было что-то недоброе, направленное лично против нее…
Возьми себя в руки, сказала себе Сула. Она решительно подавила охвативший ее страх и глубоко вдохнула, чтобы успокоить отчаянно бьющееся сердце. Потянулась к пульту управления, расположенному перед соседним креслом. Попыталась определить частоту раскачивания носа «Черного Скакуна». И наконец включила маневренные двигатели.
Начнем с одного измерения. Маневр сближения предусматривал синхронизацию вращения, раскачивания и биения. Она начала с вращения, сжав рукоять управления в левой руке. Когда ее судно закувыркалось, она почувствовала легкую тошноту, но сумела быстро подавить ее. Теперь движения «Черного Скакуна» уже не казались такими резкими. Она удерживала внимание на экране внешнего обзора и на индикаторе вращения, все увеличивая скорость своего катера, пока тот не стал крутиться с такой же скоростью, что и яхта Блитшартса на модели Мартинеса.
Очень хорошо. Но это было самое простое. Ее внутреннее ухо довольно быстро освоилось с вращением вокруг одной оси, но когда она начнет добавлять раскачивание и биение, рубка катера — расположенная, как и на яхте Блитшартса, прямо в носу судна — начнет выписывать кренделя, словно эксцентричный маятник.
Сула осторожно потянула рычаг, зажатый в правой руке. Сначала она почти ничего не чувствовала, но по мере того как диаметр кругов, которые описывал нос катера, возрастал, у нее закружилась голова. Ей стало страшно. Она же не сможет выдержать это, если ей придется последовательно раскачивать нос катера, а потом усиливать биения.
Сделаем все сразу, подумала она. Работая обеими руками, она усилила раскачивание носа и добавила движения вправо-влево. Теперь она глядела только на «Скакуна», пытаясь не обращать внимания на звезды, бешено пляшущие перед глазами. Движения яхты начали замедляться, пока «Черный Скакун» наконец не замер перед ней, его нос больше не дергался, а ровно висел на фоне танцующего звездного неба.
Мир несколько раз перевернулся вокруг своей оси и нехотя встал на место. Скафандр мягко обжал руки и ноги, чтобы кровь поскорее добралась до головы. В глазах прояснилось. Пора было заканчивать с этим делом.
Она взялась за рукояти управления и, двигаясь кормой вперед, начала приближаться к яхте. Подавив порыв внутренностей вывернуться наизнанку, Сула судорожно вздохнула и почувствовала, что на глаза ей навернулись слезы. Еще несколько секунд, и она состыкуется с яхтой, и тогда можно будет попытаться остановить вращение яхты.
В этот момент она увидела расцветающее пламя, которое затмило даже свет ее прожекторов, и по-настоящему испугалась. Включились маневренные двигатели — двигатели на яхте Блитшартса. Нос яхты начал раскачиваться. Кэролайн в ужасе рванула рукояти на себя, пытаясь убрать катер подальше, и услышала, как тяжелая яхта ударила носом по ее катеру. Тот жалобно загудел, по всему его корпусу пробежала дрожь. По напряженным нервам резанул сигнал ожившей аварийной сигнализации. Несколько секунд она всем телом чувствовала, как давят друг на друга два корабля, а потом внезапно обнаружила, что ее катер освободился от объятий «Скакуна».
Какое-то время она просто ничего не видела. Ей пришлось на ощупь бороться с болтанкой, трясущей катер, одновременно подавляя мучительное головокружение. Она поняла, что выровняла движение судна, когда темнота отступила от глаз и она снова смогла войти в видимый мир.
Рот был заполнен желчью. Она отключила сигнал опасной близости, вырубила виртуальные дисплеи и опять очутилась в рубке своего катера. После этого она легла на амортизационную койку и стала глубоко дышать, подавляя неудержимые позывы ко рвоте. Ей все же удалось остановить тошноту, напомнив себе, что со рвотными массами ее скафандр справляется куда хуже, чем с мочой.
