Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Недоумевая, Честити спрашивала себя, что же вызвало такую реакцию у ее сестры. Незнакомец, безусловно, был привлекателен, но ничего особенного Честити в нем не находила. Ничего, что заставило бы ее собственные щеки зардеться.
— Как ты думаешь? — зашептала ей Мэри. — Он очарователен, не так ли?
Еле заметно пожав плечами, Честити принялась внимательно рассматривать мужчину, который постепенно продвигался в их направлении.
— Что тут можно сказать? Его лицо скрыто под маской. В сущности, — сказала она, окинув взором роскошную обстановку бального зала, — здесь все прячутся под масками.
— Да, — с придыханием подхватила Мэри. — Это делает бал еще более увлекательным, не так ли? Неужели ты не можешь почувствовать это, Честити? Ощутить приятное волнение, заставляющее кровь закипать, когда ты встречаешься взглядом с мужчиной?
Честити потупила глаза, старательно изучая жемчужную отделку на кружевном манжете своего рукава.
— Нет, не могу.
Честити предполагала, что ее голос прозвучит твердо, непреклонно, но вместо этого в нем послышались нотки горечи. Нет, она действительно ничего не почувствовала, когда окинула взором многочисленных джентльменов, присутствовавших на балу. Она не почувствовала ни закипания крови, ни волнения, ни…
— Присмотри кого-нибудь, — наставляла Мэри, — и, как только найдешь мужчину, приятного твоему глазу, позволь своему взгляду задержаться на нем. Представь, что стягиваешь маску с его лица, медленно разоблачая. Вообрази, что вы — одни в комнате. Двое незнакомых людей, наедине, смотрящих друг другу в глаза, и их кожа горит от желания прикосновения, губы жаждут поцелуя…
Голос Мэри понизился до обольстительного мурлыканья, она была явно заворожена провокационными словами, которые выбрала для описания собственной сладострастной фантазии. И все же Честити не пала жертвой пыла или чувственности этого образа, в ней совершенно точно не пробудилось ничего возбуждающего, эротического.
— Только представь, сестренка, каково бы это было — попробовать запретный вкус греха.
Честити нахмурилась: она всегда считала, что грех на вкус довольно горький, и это совсем не сладостное блаженство, как уверяла Мэри.
— Миледи, вы окажете мне честь?
Незнакомец потянулся к руке Мэри. Сестра медленно взмахнула сжатым в другой руке веером, позволив кружевной канве прошуршать над глубоким декольте. Эта нехитрая операция позволила тяжелому аромату духов облаком подняться вверх и окутать Мэри с пригласившим ее джентльменом. Мужчина еле заметно вдохнул благоухание, его темные глаза под маской на короткое мгновение закрылись.
— Весьма польщена, — отозвалась Мэри пылким голосом и одним щелчком сложила веер, разрешая скрытому под маской джентльмену повести себя на танцевальный паркет.
Пру и Мерси отошли к стене, затеяв разговор с Рут, их новой невесткой. Честити решила остаться на месте, не в силах отвести взгляд от старшей сестры и мужчины, с которым она танцевала.
Щеки Мэри раскраснелись, ее губы приоткрылись в кокетливой полуулыбке, которую Честити никогда не удавалось повторить — впрочем, она никогда особо и не усердствовала в этом. Маска, скрывавшая лицо Честити, давала ей некоторую иллюзию приватности, и она воспользовалась этим ощущением, чтобы внимательно наблюдать за танцующими перед нею парами. Вино и шампанское лились рекой, время текло неумолимо. Толпящиеся в зале гости определенно чувствовали себя все более и более раскованно. Теперь Честити могла явственно ощущать, как туманная пелена соблазнения, еще совсем недавно устилавшая пол, медленно вздымается вверх и окутывает всех присутствующих.
Честити вдыхала страстное желание, висевшее в воздухе. Этот воздух был вязким, одурманивающим смесью сладости и пряности. Он затуманил голову Честити, обволакивая, заставляя чувствовать себя безвольной, сонной и в высшей степени расслабленной.
Через прорези для глаз она оглядела зал, изящно помахивая кружевным веером вперед-назад, чтобы разогнать воздух и попытаться прочистить голову от приторного, чувственного аромата, который, казалось, наполнил собой все вокруг. Прямо перед Честити маячили приоткрытые всего на несколько дюймов застекленные створчатые двери, к которым она и устремилась. Ей отчаянно требовался воздух — свежий, способный прояснить сознание.
Честити проскользнула в двери, оглянувшись напоследок через плечо и убедившись в том, что никто не смотрит на нее, да и ее уход вряд ли будет замечен. Это была лишь передышка от танцев, короткая, но такая желанная для нее.
Глава 4
Честити быстро пролетела сквозь створчатые двери и поспешила выйти на окутанный тьмой балкон. Слева от балюстрады находился самшитовый лабиринт, затененный высокими грозными дубами и ивами. Внутри лабиринта стояла скамейка, где Честити могла присесть и дать отдых ногам, нывшим от усталости в ее изящных бальных туфлях. Она знала, что не должна оставаться здесь одна, в темноте, но голова все еще оставалась затуманенной, и искушение отдохнуть в уединении было слишком велико. Экзотический вязкий аромат по-прежнему окутывал Честити, но разум стал проясняться, когда свежий ночной воздух принялся одувать ее, наслаждающуюся тишиной и покоем.
Какое необычное ощущение овладело ею! Никогда еще Честити не испытывала ничего подобного. Это разгорячило ее тело как ничто прежде, даже пьянящее шампанское не оказывало на нее такого воздействия. Томительный жар и чувство апатии по-прежнему, казалось, окутывали Честити, давая ей возможность ощутить причудливый вкус того, на что, наверное, и должен был походить стойкий эффект сладострастия. Несмотря на тот факт, что она никогда раньше не испытывала плотского желания, Честити знала: она чувствовала необъяснимое эротическое возбуждение, висевшее в воздухе. Непорочная или нет, но уж простоватой дурочкой Честити явно не была!
Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она подняла взгляд в небо, наблюдая за тем, как полоска серебристого лунного света появилась из-за черного облака. Сегодня — канун Белтейна, напомнила себе Честити. Ночь Великой Охоты, соединения бога и богини. Разумеется, в такой вечер не могло обойтись без чувственной, плотской составляющей. Все так и предвкушали наступление полуночи, когда должен был вступить в свои права Белтейн, и с нетерпением ждали традиционных для весны и Майского праздника легкомысленных, распутных развлечений.
Там, дома, в Гластонбери, Великая Охота наверняка только началась, и большой костер на деревенской лужайке ярко горел, вспыхивая до небес. Мужчины гонялись за юными девушками в лесной глуши, и под этой же полоской лунного света они исполняли весенние ритуалы.
Великая Охота и праздничные гулянья Белтейна уходили своими корнями в языческие верования и древние кельтские обряды. Благодаря тайне, которую хранила скалистая вершина холма, и его внушительному облику, в деревне было совсем нетрудно ощущать нечто языческое большую часть года. Но вечерами, подобными этому, все жители отбрасывали приличия и христианскую мораль ради участия в торжествах роста, сексуальности и плодородия — тех самых трех качеств, что с давних пор символизируют весну.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
