— Тебе шестнадцать?
— Будет семнадцать в декабре, — отвечаю я, усаживаясь рядом.
— Козерог?
Я улыбаюсь.
— Двадцать второе декабря.
— Оо… даже так. Ты родилась в день зимнего солнцестояния. — Лорин берет меня за руку. — Ты особенная девочка, Кендалл. И ты только-только открываешь свои силы.
Силы? Как у супергероя? Я бы не отказалась от фигуры Чудо-Женщины — а кто бы отказался? — но никаких особых сил у меня точно нет.
— Я не понимаю…
— Я не правильно сформулировала. Я хотела сказать, что ты еще не знаешь своих способностей. Ты родилась с даром. Шестым чувством, если угодно. Ты чувствительная, Кендалл. Я это вижу. Твоя аура невероятно сильна, а энергия буквально пульсирует без контроля.
Может это вызывать головные боли? Если да, то я верю в ее потустороннюю болтовню.
Лорин прикусила нижнюю губу и посмотрела на меня так, словно прочла мои мысли.
— Твоя мать чувствительная?
Я стараюсь не расхохотаться.
— Нет. Она принадлежит к Епископальной церкви.
Лорин не обращает внимания на мою неудачную шутку и продолжает изучать меня.
— Я, конечно, могу ошибаться, но все говорит о том, что ты унаследовала свой дар.
— Нет, если только мама ничего от меня не скрывает.
А в этом я сомневаюсь. Более религиозного и консервативного человека найти трудно. Она даже не давала мне читать «Гарри Поттера», утверждая, что по этим книгам учатся колдовству. Ерунда! Это же всего лишь выдумка. Я легко могу представить маму с Библией в руках, но вот мама, склонившаяся над магическим кристаллом и общающаяся с духами, это вряд ли.
— Значит, вы думаете, что я чувствительная?
Утвердительный кивок.
— Ты только начинаешь открываться, и еще не умеешь контролировать свой дар. Даже малейшее колебание вызывает у тебя бурную эмоциональную реакцию — гнев, нервозность, страх.
Я встаю.
— Ну почему все в Рэдиссоне наперебой твердят про духов, призраков и прочий бред? У вас что, нет кинотеатра и ни одного фантастического канала?
— Паранормальные явления сейчас действительно очень популярны, — рассмеявшись, отвечает Лорин.
— Что, привидения — это новый черный? — не удержавшись, парирую я.
— Можно и так сказать. Мы живем в эпоху пробуждения, какового еще никогда не было. Многие эксперты в это области — слово эксперты произнесено с усмешкой — полагают, что стираются грани между окружающими нас измерениями. Это как жить в новую эпоху Просвещения! Кто сейчас не знает истории про привидений или ангелов?
Я не знала. До недавних пор.
Лорин добавляет:
— К тому же, сейчас это уже не является табу.
Желая обрести немного свободы, я отхожу к книжной полке и читаю названия. Пробуди в себе телепата; Ты — медиум: искусство чтения мыслей и духовного врачевания; Развитие телепатических способностей для начинающих. Вы издеваетесь? Странно, что нет книги с названием Телекинез для чайников. Она бы мне очень подошла, поверь я во все эти россказни.
Я так запуталась в том, что со мной происходит и что мне говорят. Но я не могу отрицать, что меня заинтересовала чувствительность, о которой твердит Лорин.
— Может, мне купить одну из этих книг? Какую вы рекомендуете?
Лорин отмахивается от вопроса.
— Тебе это ни к чему.
Ух ты, а продавщица-то из нее не очень. Откуда у нее деньги на аренду, если она совершенно не заинтересована в сбыте своего товара? Я была уверена, что она полощет мне мозги в надежде продать побольше подобной ерунды. Вроде машины чи. У мамы Марджори такая есть, но она всегда была немного не в себе. Она из Лос-Анджелеса.
— Садись на диван, — с теплой улыбкой на лице советует Лорин.
Я слушаюсь, потому что мне интересно. Почему это происходит сейчас?
— Пробуждение вызвано сильной паранормальной активностью Рэдиссона, — отвечает Лорин на мой не заданный вопрос.
Папа тоже сказал что-то в таком духе. Они здесь что, в туристических брошюрах это печатают? Ради бога!
— Что… как?
Нужно следить за своими мыслями.
— Это старый город, Кендалл, наполненный историей, смертью, битвами и шрамами Гражданской войны. Здесь так много духов, что, чувствуя даже намек на реакцию, они начинают кричать: «Я здесь!» — и пытаются привлечь к себе твое внимание. Твое пробуждение вызвано стрессом от переезда и богатой историей здешних мест.
Так. На этот раз я задам вопрос вслух.
— Но почему со мной ничего не происходило в Чикаго? Ведь там жил Аль Капоне и его бандиты, убившие сотни людей? Я уж не говорю о Воскресшей Мэри и других призраках Арчер-авеню.
Мы с Марджори как-то поехали кататься на велосипедах с ребятами, общаться с которыми нам запрещали родители. И правильно делали. Они бросили нас на кладбище на Арчер-авеню. Марджори потом тысячу раз клялась, что видела Воскресшую Мэри — призрак бесследно исчезнувшей девушки, путешествовавшей автостопом. По словам моей подруги, она стояла на обочине и пыталась поймать попутку. У нее были светлые волосы и белое платье. Когда страх прошел, Марджори начала все отрицать и списала видение на нервы и гнетущую атмосферу старого кладбища. Тогда я ей поверила, а сейчас начинаю сомневаться.
— Конечно, в Чикаго много духов и призраков, — признала Лорин.
Ха! Вот я ее и поймала!
— Но то, о чем я говорю, напрямую связано с тобой, Кендалл. Там твое подсознание было спокойно, а здесь оно пробудилось.
— Ты шутишь? Это сейчас все тихо. Так тихо, что я даже спать по ночам не могу.
Лорин покачала головой с копной светлых волос.
— Я говорю не о твоем окружении. Я имею в виду твое подсознание, в котором совсем не тихо. Готова поспорить, что порой там словно фейерверки взрываются. Среди твоих симптомов бессонница, нарушение аппетита, странные боли по всему телу. Я права? Невероятно живые сны?
Точно… голубоглазый принц. Я судорожно сглатываю и киваю.
— Я думала, это от жары.
Лорин удобнее устроилась на диване.
Пробуждение чаще всего наступает в период полового созревания.
— Да? Я предпочла бы просто страдать от появления прыщей, как все нормальные люди.
Лорин засмеялась, но потом к ней вернулась серьезность.
— Понимаю. В твоем возрасте со мной было то же самое. Только меня все эти призрачные голоса пугали до полусмерти. Я изо всех сил сопротивлялась, потому что была совсем одна — некому было успокоить меня и научить контролировать дар. Родители пичкали меня таким количеством таблеток, что удивительно, как я не лишилась чувствительности.
