Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
— Мы что знакомы? — с большим удивлением, спросил он. — Мне кажется, я вас никогда не видел.
Во время их разговора, я открыла глаза и поняла, что лежу все в той же комнате, на той же кровати, одеяло отброшено, и на меня смотрят две пары глаз. Я охнула, и спешно прикрылась. Бабушка Ульяна, посмотрела на меня, кивнула, и пошла к дверям.
— А дар? — остановил ее Алексей Григорьевич.
— Будет ей дар, — ответила она и исчезла из комнаты.
От недавнего полета и солнечного жара у меня совсем пересохло горло, и я попросила пить. Алексей Григорьевич быстро подошел, приподнял мне голову и напоил. Мне сразу стало легче. Я откинулась на подушку, закрыла глаза и, кажется, опять заснула.
Но долго спать не пришлось, скоро меня разбудили странные голоса. Они были не простые, а как будто сказочные. Я таких еще никогда не слышала. Говорили тихо и тонко, так, как будто здесь было много, много людей.
Я испугалась, и села на постели. В комнате никого кроме нас с Алексеем Григорьевичем не было. Он крепко спал на лавке возле окна и даже храпел.
Я зажала уши ладошками, но голоса не стихли и продолжали что-то бубнить. Разобрать, кто и что говорит, я не смогла, они это делали все разом, заглушая друг друга. Ни одного из них я никогда раньше не слышала.
Где взять похмелиться? — вдруг, явственно, сказал невидимка. — Буфетчик, сволочь, просто так не нальет, попросит пятак. Разве что у Машки лафитник выпросить, она сейчас с барином, — дальше следовало очень грубое слово. — Только не даст, сука. После того раза, когда я напился и не смог, она на меня злая. Или может продать кому рубаху… И зачем я вчера, дурак, так нажрался… Башка трещит, — напоследок, уже неразборчиво, добавил голос, чем-то напомнивший мне нашего лакея Степку.
Я вспомнила, что он раньше махался с Маруськой, а потом между ними словно пробежала кошка.
Запалить бы их всех, и пропади они пропадом, — сердито сказал еще кто-то, как мне показалось, прямо за нашими дверями. — А эта дура деревенская до сих пор почему-то не сдохла. Ничего, все равно изведу, не мытьем, так катаньем.
Мне показалось, что это говорилось обо мне, и я подумала, что помутилась рассудком. Чтобы ничего не слышать, я спрятала голову под подушку, но это не помогло. В ушах звучали все новые и новые голоса. Мне стало так страшно, что захотелось бежать, куда глаза глядят. Я быстро села на постели, но голова закружилась, и пришлось снова лечь.
— Барин! — тихонько, позвала я Алексея Григорьевича.
Он приподнял голову, посмотрел в мою сторону сонными глазами, вздохнул, и опять лег на свою лавку.
Как там девочка? — спросил он и сам же ответил. — Слава Богу, выздоравливает. Если бы не антибиотик… Интересно, что за дар даст ей старуха?
Все это он говорил, не открывая глаз и рта, и к тому же незнакомым, сонным голосом. Когда он помянул о даре, я вспомнила их разговор с бабушкой Ульяной перед ее уходом. Не такой уж я была дурой, чтобы не догадаться, что со мной произошло что-то необычное. Видно, старуха, меня заколдовала, и я начал слышать чужие мысли. Теперь, когда я задумалась сама, голоса почти затихли. Пока я не знала радоваться мне такому подарку или печалиться. Знать о чем думают люди, наверное, интересно, но когда у тебя в голове все время звучат чужие мысли…
Алексей Григорьевич, между тем, окончательно проснулся, сел на лавке и посмотрел в мою сторону.
Как бы ее не разбудить, — подумал он, — бедная девочка, совсем измучилась.
Мне стало приятно, что он так обо мне заботится, и я приподнялась на подушке. Он этого не заметил, встал и на цыпочках подошел к кровати. Я прикрыла глаза и наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Он долго меня рассматривал, хотел потрогать лоб, даже протянул руку, но потом не решился беспокоить.
Чудо, как хороша, — подумал он, — ей бы чуть косметики, была бы настоящей красавицей.
Потом он начал вспоминать, что мы с ним недавно делали и стал представлять всякие глупости о которых я даже слышать не захотела, а потому открыла глаза и спросила:
— А что такое «кометики»?
Он так удивился моему вопросу, что даже отшатнулся. Потом сел рядом со мной и взял за руку:
— Повтори, что ты сказала?
— Что это за кометика такая, чтобы стать красивой? — застеснявшись, повторила я и, отняв у него руку, поправила на груди косу.
Неужели она понимает мысли? — спросил он про себя.
Я не поняла, как он к этому относится, но вид у Алексея Григорьевича был напуганный. Я еще сама не поняла, хороший мне достался дар от бабушки Ульяны или плохой, может быть, для девушки так поступать зазорно и потому, сказала:
— Если это нехорошо, то я большее не буду.
— Погоди, значит, ты поняла, о чем я подумал? — спросил он, пристально глядя мне в глаза.
Врать мне не хотелось, но и сознаваться я боялась. Вдруг он, все-таки, плохо обо мне подумает, потому ответила осторожно:
— Не знаю, мне показалось, что ты так думаешь.
Он больше ничего не сказал вслух, и дальше думал только про себя, но мне все и так было понятно. Потом Алексей Григорьевич начал придумывать мне задания, он о чем-то думал, а я должна была ему говорить словами. Мне же было интересно совсем другое, про то, как стать красивой. Наконец я осмелилась у него спросить о косметиках. Он начал объяснять, но не очень ясно, я так и не поняла, зачем людям нужно красить глаза и губы. Тогда он вслух сказал, что я потом во всем разберусь, а сам подумал, что я пока не смогу этого понять у меня слишком примитивное мышление. Что это такое я тогда не знала.
Говорить и следить за тем, о чем он думает, было интересно, только я многого не понимала. Думал он словами, а что они означают, не объяснял. Одно я знала твердо, что очень ему нравлюсь, и он ждет не дождется, когда я выздоровею чтобы делать со мной всякие глупости. Удивительно, но он почему-то очень много об этом думал, и все время представлял, как мы с ним… Мне даже стало стыдно. Никогда не думала, что мужчины так много думают, о глупостях и так все представляют у нас женщин. Мне от одних его мыслей стало жарко и стыдно.
Пока я лежала, он начал делать со мной какой-то «эксперимент». Сначала мы разговаривали между собой, а потом Алексей Григорьевич предложил попробовать мой дар на Тишке и позвал того. Тот вошел и посмотрел на меня. Я лежала на спине укрытая тонким одеялом.
— Чего изволите? — спросил Тихон Алексея Григорьевича, а сам посмотрел на меня, увидел как у меня все вырисовывается и подумал. — Вот дурак, давно нужно было эту Алевтинку…, надо же, прозевал! Ну, ничего, как этот черт ей натешится, потом и нам достанется.
Алексей Григорьевич спросил Тишку о госте недавно приехавшем к барину, собирается ли тот уезжать.
— Никак нет-с, выпивают-с, — своим ленивым голосом ответил он, а сам в это время думал обо мне.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
