Книга Необыкновенная - Мирна Маккензи

Ожидая возвращения Дейзи в саду, Паркер включил мобильник и обнаружил несколько сообщений от Фран. Очевидно, Джаррод и совет директоров решили придать делу новый импульс, стараясь привлечь внимание Паркера к каждой из дебютанток, присутствующих на ежегодном балу компании. Бал в этом году было решено провести через три недели, накануне открытия нового спа-комплекса. Совет директоров, должно быть, полагал, что, если на балу Паркер будет оказывать знаки внимания достойной претендентке, слухи о возможной женитьбе наследника Сатклиффов помогут компании вернуть утраченные позиции.

Ему не нравилась эта идея, однако, пробыв в Be race несколько дней, он так и не придумал ничего лучше. К тому же он не узнал ничего существенного о Тилли и семейных тайнах. Хотя ее прошлое и не было безупречным, пока он не обнаружил ничего, за что ее имя стоило вычеркнуть из семейных анналов. Несомненно, в истории ее жизни должно было быть что-то более значительное, способное повредить семье и компании.

Перелистывая сообщения и снимки, присланные Фран, он думал о том, что у Дейзи может быть ключ к этой истории. С раздражением закрыв телефон, он вполголоса чертыхнулся и тут же заметил Дейзи, которая не сводила глаз с него и его телефона. Наверное, ее заинтересовали фотографии, но, к ее чести, она не задала никаких вопросов.

— Ну, что ж, — сказала она. — Давайте говорить о Тилли.

— Давайте. — Потому что ему совсем не хотелось говорить о фотографиях. Было что-то недостойное в том, как секретарша шлет ему снимки, словно он выбирает невесту по каталогу. К тому же один взгляд на бабочек, украшающих шлепанцы на хорошеньких ножках Дейзи, заставил его забыть все, что написала Фран, кроме того, что все эти женщины хороши собой, образованны и имеют безупречную репутацию. — Бабочки? — спросил он.

Она подняла тонко очерченную бровь:

— Имеете что-нибудь против бабочек?

— Вовсе нет. — Она была вправе ответить вопросом на его вопрос. Ее бабочки и пальчики, которые ими украшены, — не его дело. Он не за этим приехал, ему необходимо думать о том, как вернуть клиентов «Сатклифф». — Расскажите побольше о Тилли, — обратился он к Дейзи, устроившейся на белой чугунной скамье. — Она была вашим другом, бывшей танцовщицей и придумывала костюмы для свадеб. Что еще вы о ней знаете?

— Вы не хотите посмотреть остальные ее вещи? Там может быть что-то, что позволит вам лучше узнать ее.

— Обязательно — после того, как поговорим. Честно говоря, мне немного неловко копаться в ее вещах.

Дейзи засмеялась:

— Могу вас уверить, что Тилли не постеснялась бы покопаться в ваших. Она всегда утверждала, что можно многое узнать о человеке по вещам, которые он носит.

Паркер посмотрел вниз на ее украшенные бабочками ноги, и Дейзи спрятала их под скамью.

— Извините, их нельзя не заметить.

Дейзи лукаво взглянула на него:

— Не смогу одолжить вам эти шлепанцы, они слишком легкомысленные и не пойдут к вашему костюму.

Он понял — она его дразнит. Из-за того что он поставил ее в неловкое положение? Не первый случай в его жизни. Неспособность к непринужденному общению и выражению чувств помогала ему повелевать и вместе с тем сковывала его собеседников. Это создавало дистанцию между ним и другими людьми, а дистанция может быть не так уж плоха.

— Могу поклясться, вы никогда не носили шлепанцев.

— Поймали.

— Тилли иногда надевала шлепанцы, но в основном носила балетки. Она всегда хотела танцевать, даже когда утратила эту возможность. Это была ее мечта, — сказала Дейзи печально.

— Вам хотелось, чтобы мечта исполнилась?

— Почему бы нет? Разве не всегда в отношении тех, кого мы любим, нам хочется, чтобы у них было все, что нужно для счастья?

— Вероятно. — Откуда ему было знать? Паркеру пришло в голову, что неизвестный ему член семьи был единственным человеком в этой семье, способным вызывать глубокие чувства. Интересно, изменило бы знакомство с теткой его жизнь?

Дейзи не сводила с него глаз. Все это может вызвать новые личные вопросы, на которые ему не хотелось отвечать, и привести к неприятностям.

— Вам приходилось видеть, как Тилли танцует? — спросил он.

— Нет, но у нее остались друзья, которые рассказывали мне об этом. Думаю, в ней что-то было. Если бы она не упала и не сломала ногу, наверное, дольше оставалась бы на сцене. Впрочем, Тилли относилась ко всему философски и не видела смысла оглядываться назад. Она всегда говорила: не стоит вспоминать о том, что нельзя изменить.

— И все-таки сохранила все свои костюмы.

— Да, — сказала Дейзи с еще большей грустью. — Но когда человеку не хочется говорить о прошлом, вы не задаете ему вопросов, особенно если любите его.

Паркер поднял голову:

— Мне приходится задавать вопросы. Она была моей теткой.

— И вы уже говорили, что, не зная ее лично, не можете испытывать теплых чувств.

— Не упрекайте меня, Дейзи. Даже если бы мы были знакомы, я просто не привык к открытому выражению чувств.

— Думаю, это не мешает некоторым женщинам.

Паркер опешил, а потом сконфуженно нахмурил брови, заметив, что Дейзи покраснела.

— Женщинам в моем телефоне? Я не знаком ни с кем из них.

Пришла очередь Дейзи удивляться.

— Но они у вас в телефоне.

Паркер пожал плечами:

— Совет директоров хочет, чтобы я женился ради продвижения компании. Поэтому мне присылают фото потенциальных невест.

— Не слишком ли это расчетливо?

Так и есть. Даже он не был настолько бесчувствен, и тем не менее в отчаянии и он рассматривал такую возможность.

— Это бизнес, а бизнес…

— То, что принято у Сатклиффов, — продолжила Дейзи.

Паркер невесело рассмеялся, хотя она и попала в точку.

— Я хотел сказать, бизнес — главное в моей жизни, однако вы правы — так принято у Сатклиффов.

— Вы так и поступите?

— Не знаю. Моя свадьба не будет скромным семейным торжеством. Ее цель — привлечь всеобщее внимание, устроить спектакль, шоу. Мне придется играть роль, а я — плохой актер.

— Я — неплохая актриса. — Она посмотрела ему в глаза.

Его как зачарованного тянуло к ней.

— Вы предлагаете давать мне уроки актерского мастерства?

— Может быть.

— А что хотите взамен? — Конечно, Паркер не собирался брать уроки у Дейзи, ее ответ был нужен ему, чтобы прояснить положение.

— Не выселяйте нас.

Он покачал головой: