— Как у вас дела? — спросила я.
— Дрейки пока что ничего,— неохотно признала Магда.— Но почти все их придворные не желают видеть нас здесь.
— Может, мне лучше вернуться? — встревожившись, спросила я.
— Нет, у нас все в порядке, если не считать того, что я, конечно, хотела бы, чтобы ты была рядом. Но мы встретимся завтра. Я тут подслушиваю, насколько могу.
— Отлично.— Магда была весьма опытна в искусстве подслушивания.— А я пока буду делать здесь, что смогу.
— Только поосторожнее.
— Ты тоже.
Я сунула телефон в карман, а потом внимательно исследовала комнату, проверяя, нет ли здесь ловушек, трещин в деревянных ставнях, сквозь которые мог бы проникнуть солнечный свет, или еще чего-нибудь необычного. Я даже обнюхала кровь в холодильнике, но она пахла замечательно. Возможно, кто-то и подумал бы, что я страдаю паранойей, но Гончие привыкли сами заботиться о собственной безопасности. Ведь нам, с одной стороны, постоянно угрожали Монмартр и его воинство, с другой — нас презирали остальные сообщества вампиров, так что мы не могли позволить себе быть беспечными.
Но я просто не могла больше сидеть в этой комнате и должна была заняться делом.
— Идем, — сказала я Шарлеману, толчком распахивая дверь,— Вперед!
Я собиралась спуститься вниз, но изменила курс, когда услышала в другом конце коридора, за углом, биение человеческого сердца. Люси. Я обнаружила ее стоящей у окна вместе с Соланж.
— Изабо,— Соланж встревоженно всмотрелась в мое лицо.— Тебе уже лучше?
Я кивнула и спросила:
— А где твой охотник?
Соланж слегка поморщилась и ответила:
— Ушел домой. Мы подумали, что так будет лучше.— Тревога в ее глазах сменилась предостережением.— Он находится под защитой Дрейков.
— Я тоже. По крайней мере, мне дали это понять.
— Само собой, ты тоже,— сказала Люси, прижимаясь носом к оконному стеклу.— Недопонимание. Невелико дело.
— Ты могла бы говорить и законченными предложениями, Люси,— усмехнулась Соланж.
— Не могу. Некогда.
Я невольно удивилась.
— Что она делает?
— Слюни пускает,— с нежностью в голосе пояснила Соланж.
— Это точно,— ничуть не смутившись, согласилась Люси.— Вообще-то я просто смотрю на них.
Люси подвинулась, освобождая мне место. Оказалось, она наблюдает за семью братьями Дрейк, которые чинили внешнюю стену фермерского дома как раз под нашим окном. Я должна была признать, что картина и в самом деле была впечатляющей. Семеро красивых молодых парней, бледнокожие, без рубашек, с мускулами, поблескивающими в лунном свете... Я невольно поискала взглядом Логана, но он как раз уходил куда-то.
Соланж со скучающим видом прислонилась спиной к стене и спросила:
— Что, насмотрелась?
— Нет, черт побери! — ответила Люси.
Она все так же прижимала нос к стеклу. Николас посмотрел вверх и подмигнул.
— Упс! Засекли.— Люси покраснела.
— Я же говорила, что они слышат биение твоего сердца,— сказала Соланж.— И оттуда.
— Я не могла удержаться. Даже если они сами знают, что хороши собой и невыносимо высокомерны,— добавила она громче.— Это они тоже слышат?
— Да.
— Вот и отлично,— Люси посмотрела на меня. Очень аппетитны, правда?
— Я уверена, Изабо сейчас лучше сосредоточиться на себе, чтобы вернуть силы, а не глазеть на моих братьев,— сказала Соланж.— Ты хоть помнишь, как себя чувствовала после гипнотического порошка?
— Ох, умоляю! — нахмурилась Люси,— Не надо об этом.
Когда Люси все же позволила оттащить себя от окна, мы спустились в главную гостиную. Одно окно здесь было забито досками, а запах дыма оставался очень сильным. Люси непрерывно болтала, и это облегчало дело. Соланж, похоже, была такой же замкнутой, как и я, и без этой бодрой человеческой особы мы могли бы почувствовать себя неловко и неуютно.
— Татуировки у тебя просто роскошные,— заявила Люси.— Мне тоже ужасно хочется сделать какую-нибудь, но мама заявила, что не раньше восемнадцати лет,— Люси состроила гримаску.— Предки вечно придумывают какие-то престранные запреты! У мамы аж три татуировки, и у папы одна есть. Это ведь нечестно, правда?
Моя туника без рукавов оставляла на виду руки, сплошь покрытые татуировками. Было очень нелегко добиться того, чтобы они остались на моей коже. Мне пришлось трижды их возобновлять. Способность вампиров к самоизлечению приводит к тому, что их кожа выталкивает чернила и древесный уголь, которыми наносятся рисунки.
— Я никогда не видела ничего подобного,— продолжала Люси.— Это ведь не в каком-то салоне сработано, да?
— Нет, их делала Кала, древесным углем и иголкой.
Большая часть моих татуировок была нанесена во время ритуала, когда я получила посвящение, позволяющее служить Кале. Самую первую мне сделали еще до того, как я окончательно пришла в себя, когда меня только что нашли собаки. Это было изображение волкодава, кольцом охватившее мое левое предплечье. Пес вцепился зубами в собственный хвост. Вокруг него располагались кельтские письмена. У всех Гончих были такие татуировки.
— Ох...— Люси поморщилась при мысли о том, как много времени должно было занять нанесение этих рисунков.
Большая их часть тоже изображала собак, бегущих одна за другой вверх по моим рукам. Их подчеркивал рисунок вен.
— Все равно они жутко крутые.
— Ты меня не боишься.
Я не спрашивала, а утверждала. Люси явно удивилась, услышав это.
— Нет. А что, надо бы? Ты же спасла Соланж.
— Даже вампиры нервничают рядом с куан мамау,— напомнила я, хотя и сама не совсем понимала, почему настаивала на том, что она должна бояться.
Просто меня не слишком часто принимали вот так безоговорочно, ни в революционном Париже, ни, само собой, в среде других вампиров. Я чувствовала необходимость разобраться в странном новом ощущении. Так некоторые испытывают потребность постоянно дотрагиваться языком до больного зуба.
— Это из-за того, что ты носишь всякие кости, и проводишь странные ритуалы в пещерах и раскрашиваешь лицо? — с усмешкой спросила Люси.— Ох, умоляю! Мои родители постоянно занимаются тем же самым. Они просто обожают участвовать в шаманских ритуалах и танцевать голышом в полнолуние.
— Это все объясняет, не правда ли? — Соланж осмотрела на меня с застенчивой улыбкой, предлагая включиться в игру.
— Да... она не как все,— согласилась я. '
— Причем совсем рядом,— благодушно пробормотала Люси.— Я вас слышу даже с моими никудышными человеческими ушами.
Все это выглядело совершенно нереальным. Если бы моя жизнь пошла по другому пути, я могла бы спокойно посиживать в шелковом платье, вместе с подругами попивая чай и угощаясь птифурами. Но так уж случилось, что ничего такого мне до сих пор делать не приходилось. Я попыталась представить, чем сейчас могла бы заниматься Магда. То ли исследует пещеры, то ли скандалит со стражниками. Я могла бы поспорить на что угодно, что Магда обязательно с кем-нибудь поругается.
