Вошла, пр-ривэт, папанья, как дэля. Она у меня по-русски с таким акцентом говорит, Татьянины родные приезжали, прямо ахнули. Мешок с тряпками у двери бросила и сразу направляется в кухню – ясное дело, кофе варить. И Азама у окна даже не увидела.
Да он-то ее увидел. И еще как увидел. Глазищами так зыркнул, мне даже стало не по себе. И говорит:
– Это ваша дочь? Она, понятно, сразу остановилась, обернулась, говорит:
– А, у тебя гость! И стоят, смотрят друг на друга, так смотрят, словно невесть что увидели. Потом она протягивает руку:
– Здравствуйте, я Галина.
– А я Азам.
– Хотите кофе, Азам?
– Спасибо, с удовольствием.
– Тогда идемте на кухню, поможете мне. И оба ушли. Вот так вот!
У нас в кухне двери вообще нет, мне с дивана все хорошо слышно. Он говорит:
– Я вас много раз видел, как вы в дом входили, очень хотел познакомиться, но предлога не придумал.
Это я так передаю, для приличия, будто они на «вы», как положено незнакомым, а на самом деле тут все друг другу говорят «ты».
– И вот ты пришел со мной познакомиться?
– Да, – говорит.
Тихо. Это она, наверно, смотрит на него. Ее не обманешь.
– Нет, – это он. – У меня к твоему отцу дело было, но теперь это не важно.
Ничего себе не важно!
– Никакого предлога и не надо, – говорит Галина, – со мной познакомиться легко. Если я хочу.
– А ты хочешь?
– В данном случае да.
– Я Азам. – Он это с нажимом таким говорит.
– Да, Азам.
– Тебя это не смущает?
– А тебя смущает?
– Меня – да. Будет тяжело.
– Меня только усы твои смущают.
– Сбрею.
– А больше ничего.
– Ты еврейка.
– Нет, я русская.
– Русская еврейка.
– Нет, у меня мать русская. Здесь считается, я нееврейка.
– Здесь не весь мир.
– И слава Богу.
Опять молчат. Что они там делают? Не слышно даже, чтоб она воду наливала, кофе ставила. Я тихонько с дивана сполз, подошел к кухонному проему.
Стоят друг напротив друга, близко, но не касаются, высокие оба, тонкие, прямые, как стрелки, и молча смотрят, глаза в глаза.
Не нравится мне это совершенно, но, между прочим, я, когда красивое вижу, сразу могу признать, а они, надо сказать, вместе очень смотрятся.
Галина моя вытянулась еще больше, на цыпочки встала, чтоб совсем ему в упор в глаза заглянуть, и говорит, тихо так, я едва услышал:
– Это ты?
– Я.
– Ты уверен?
– Да. А ты?
– Почти. Почти. – И все смотрит ему в глаза, я бы даже сказал, с отчаянием.
Очень сильно мне это не нравится, хотя что говорят, толком не пойму. Вхожу в кухню и говорю:
– Ну, и где же твой кофе?
Они оба на меня глянули, но с таким видом, будто не знают, откуда я тут взялся.
– Ты кофе обещала, а?
Тут, вижу, она опомнилась, слава тебе Господи. Говорит:
– Сейчас сварю, а вы кончайте быстренько свои дела, и мы с Азамом пойдем.
Мы с Азамом. Ничего себе!
– Дела подождут, – говорит Азам. – Да и кофе мне не так уж хочется.
– Ну, – она говорит, – тогда, папаня, ты уж сам вари. Пока!
И прямо берет его за руку, и оба направляются к выходу. Это верно, я хотел, чтоб он ушел поскорей, но не с нею же вместе. Чего доброго, возьмет да все ей и выложит, раз у них пошла такая дружба.
– А дискетка? – напоминаю.
– Ах да.
Стала в сумке копаться, а я думаю, как бы его предупредить, чтоб не болтал. Что бы я ему ни сказал – это все равно что прямо признаться, а ничего не говорить – наверняка проболтается. Вон он как на нее смотрит, бери его голыми руками и мни, как хочешь, словно глину мягкую. А уж она разомнет, это можно не сомневаться.
Так я ничего и не придумал, а она бросила дискетку на стол, помахала мне, и ушли. Он даже попрощаться забыл.
21
Если я правильно понял, это у них произошла любовь с первого взгляда.
Вот именно этого мне только в жизни и недоставало. Именно чтоб моя дочь связалась с арабом, и именно с этим арабом. К прочим убыткам, которые мне вся эта катавасия причинила, еще и это.
Я ей потом сколько раз увещание делал, что ты, говорю, никого другого найти не могла, как только этого араба, вот теперь и страдай, а она мне – а что араб, что араб, не человек, что ли? Конечно, человек, но ты что, порядочного еврея не могла найти? Сама ты у меня русская, так хоть, думал, дети твои постепенно будут обратно евреи. Ну, говорит, ты сперва найди мне в этой стране порядочного еврея. Она иначе и не говорит, всё – «эта страна».
Но это потом.
А тут я хожу по комнате, что делать собирался – забыл, все переживаю, это надо же было им встретиться. Вот именно мне сейчас только араба в моей жизни не хватало. К тому же, ну, как он ей расскажет? И что она сделает, предусмотреть совершенно нельзя.
Увидел на столе дискету и думаю, посмотрю-ка я немного для успокоения в интернете, может, узнаю что полезное про свою находку. Нет, делать ничего не буду, просто так посмотрю, для информации, а то я ведь и не знаю толком, что да как да сколько стоит.
Включил компьютер, тут вспомнил, что к Кармеле собирался. Но сейчас идти поздно, я Татьяну утром не спросил, пойдет она к сыну или прямо домой. Рисковать не стоит. Но «боксеры» новенькие жалко зря занашивать, стал я брюки снимать, опять взмылился весь, другие трусы надевать уж не стал, так, тренировочные кое-как натянул.
И завел интернет.
Сын мне к дискете целую инструкцию накатал, как эту переводную программу туда всадить и как пользоваться. Сын у меня умница, все очень понятно написано: как выскочит такое английское слово, нажимай такую клавишу, а когда такое – такую. И все нужные слова разборчиво, печатными буквами.
Я все проделал, ни разу не ошибся, страшных надписей с восклицательными знаками ни разу не выскочило.
Набираю опять свой DIAMOND. Опять, как положено, предлагают миллион сайтов. Просмотрел некоторые названия – кроме DIAMOND, ни одного знакомого слова. И вот натыкаюсь на квадратик, а в нем крупно:
Новости, значит.
А, думаю, интересно, какие у них там новости по этой части, хотя я и старого-то ничего не знаю. Но с чего-то начать надо.
Делаю клик. Компьютер не молоденький, медленно все идет, но дошло все-таки. Я все, что мне удалось, загрузил к себе на диск, а интернет временно выключил, пока еще я разберу, что написано, а счетчик-то крутится.
