— Возможно, вы правы, Айзек. Обещаю посмотреть, только не сразу. Сейчас мне некогда.
— Стрельба у «Парадизо».
— Точно.
— Девушку опознали?
— Пока нет.
— Ну, ладно. Извините, что…
— Месяца полтора назад ей сделали аборт. Это вас не наводит на какую-нибудь мысль?
— Должно быть, — сказал он, — убийство в результате конфликта. С отцом.
— Из-за аборта?
— Я думал о беременности. В некоторых ситуациях нежелательная беременность может послужить мотивом для убийства, вы согласны? Теодор Драйзер написал об этом прекрасную книгу…
— Она сама прервала беременность, Айзек.
— Но, может, она сохранила это в тайне? Петра задумалась. А почему бы нет?
— Да, такая вероятность не исключена. Благодарю. Теперь все, что мне нужно, это установить ее личность.
Она ему улыбнулась и снова отвернулась к груде бумаг на своем столе.
— Детектив Коннор… — Да?
— Могу ли я поехать с вами? Посмотреть, с чего и как вы начинаете. Обещаю, что мешать не буду.
— Это же очень скучно, Айзек. Сплошная рутина и тупики.
— Ничего, — сказал он. — Чем дольше я здесь нахожусь, тем больше убеждаюсь в собственном невежестве. Пишу диссертацию о преступлениях, а самых элементарных вещей не знаю.
— Я не уверена, что, ходя за мной, вы многому научитесь.
— А я уверен в обратном, детектив.
Капля пота катилась по его левому виску и добралась до уха. Он смахнул ее. Как же долго, должно быть, он набирался смелости, чтобы попросить ее об этом? За спокойными аргументами скрывалась страшная нервозность.
— Хорошо, — сказала она. — Завтра утром я снова буду опрашивать свидетелей происшествия у «Парадизо». Можете пойти со мной. Но только при одном условии.
— Каком?
— Называйте меня Петра. Если не послушаетесь, я стану называть вас «доктор Гомес».
Он улыбнулся.
— Я совершенно не заслуживаю такого звания.
— А я свое звание заслужила, но приходится от такой чести отказываться, — сказала она. — Чтоб не ощущать себя рядом с вами старой.
ГЛАВА 8
Автобус, в котором Айзек ехал в Юнион-дистрикт, был большим, разболтанным и дребезжащим, наполовину пустым — динозавр на дизельном топливе. Он громыхал по темным городским улицам, визжал тормозами, изрыгал в атмосферу выхлопные газы.
Автомобиль домчал бы Айзека до дома за двадцать минут, а в общественном транспорте приходится трястись целый час.
Он сидел на заднем сидении, читал последнее издание «Патопсихологии» Дэвисона. Попутчиками оказались преимущественно домработницы и рабочие ресторанов, несколько человек находились в подпитии. Почти все латиноамериканцы, работающие нелегально. Такими совсем недавно были и его родители, пока им не помогли Латтиморы.
А ныне он уже в слегка поношенном костюме своего отца и разыгрывает из себя ученого.
Когда доберется до дома, отец, вероятно, будет на работе. Недавно папа устроился на вторую смену — загружал ткани в ядовитую краску, лишь бы принести в дом побольше денег. Исайя, работающий кровельщиком, должно быть, давно пришел домой и уже спит, а Джоэл, скорее всего, где-то шляется.
Мать хлопочет в кухне. Сменила форменное платье служанки на выцветший домашний халатик и шлепанцы. На плите тихо кипит горшок с супом альбондигас. Из духовки только что вынута кастрюля с тамалес, распространяющими пряный сладкий запах.
Айзек днем почти не ел — берег аппетит для маминой еды. В первый год своей работы он вел себя ужасно: ходил на поздний ланч и приезжал домой, не нагуляв достаточный аппетит. Мама ни слова не говорила, когда заворачивала недоеденный им ужин в фольгу. Но каким же грустным было ее лицо…
Сегодня он будет есть, а она — смотреть на него. Надо расспросить, как она провела день. Наверное, мама скажет, что день был скучным, и захочет узнать о волнующем мире, в котором живет сын. Он станет отнекиваться, а потом выложит несколько любопытных деталей. Назовет несколько чисел и произнесет несколько длиннющих слов.
Хорошо подобранные многосложные термины всегда производили на маму сильное впечатление. Когда же он пытался говорить проще, она его останавливала и заявляла, что ей и так все ясно.
Она понятия не имела, о чем он говорит. На любом языке слова «анализ множественной регрессии» и «процесс учтенных изменений» не понимает никто, кроме произносящего. Но он ей этого не говорил.
Он был тонко чувствующей натурой.
Одним из посвященных.
Что бы эта фраза ни означала.
Он пребывал в дремотных мечтах, когда автобус резко дернулся и встал. Очнувшись от сильного толчка, Айзек поднял веки и увидел, что водитель вышвыривает из салона бродягу. Тот норовил проехать без билета.
Злобная ругань, сжатые кулаки. Двери автобуса с шумом захлопнулись. На обочине дороги остался несчастный грязный человек, надрывно кричащий об отмщении. Айзек смотрел на него, пока тот не превратился в крошечную точку.
Водитель выругался и прибавил скорости.
Вспышка ненависти. Преступления, которые изучал Айзек, часто начинались именно так.
Но убийства 28 июня имели другие причины. В этом он был уверен. Цифры, конечно, можно переврать, но те, которые он рассматривал, не были лживыми.
Надо убедить детектива Коннор.
«Петра».
Назвав ее по имени, Айзек смутился: она возбуждала его как женщина.
Он заерзал в кресле, стремясь скрыться от случайных взглядов. Пассажирам было на него плевать. Некоторые мотались по этому маршруту изо дня в день, они-то уж точно его знали, но ни один не попытался заговорить.
Клоун в чужом костюме.
Изредка кто-нибудь — женщина в возрасте его матери, — улыбался, когда он пробирался в салон автобуса. Чаще всего усталым людям было не до него.
Спящий экспресс.
Перед внезапным пробуждением он видел что-то приятное. Ему снилась детектив Коннор.
Петра.
Уж не влюбился ли он? Этого Айзек точно не знал.
Она была гибкой и грациозной, с копной черных волос.
Правильные черты лица. Кожа цвета слоновой кости, с просвечивающими сквозь нее голубыми жилками.
Она даже отчасти не напоминала современный образ идеальной женщины — грудастой глупой блондинки. Она была полной противоположностью, и Айзек вдвойне уважал ее за то, что она не шла на поводу у моды, была сама собой.
Серьезный человек. Кажется, ее трудно рассмешить.
Одевается всегда в черное. Глаза — темно-карие, но при прямом освещении кажутся черными, как колодец. Пытливые глаза, глаза расследующие, и в них ни тени флирта.
