— Так. А что все-таки за эксперименты он проводил над вами в студенческие годы?
— Ну, разные. Например, если ему хотелось свести двух людей, он рвал на части открытку, каждому посылал по половинке, а потом придумывал какой-нибудь идиотский сценарий, согласно которому они должны были неизбежно увидеться и соединить половинки. Очень часто он инсценировал ситуации, которые — и он знал это заранее — были неприятны его жертвам, но таковы были правила его игры. Ну и так далее.
— Вы давно с ним виделись?
— Несколько лет назад. Впрочем…
— Что?
— Вчера… Вчера я получил почтовую бандероль. Весьма таинственную, кстати. Искусно сконструированный ларчик с секретом. В посылке также была записка с просьбой о помощи. И собственно, все. А в самом ларце мы нашли лишь один адрес в Уэст-Виллидже. Посылка пришла, конечно, от Адама.
— Ты уже ходил туда?
— Куда?
— В Уэст-Виллидж, Роберт!
— Нет, честно сказать, я…
— Мне кажется, мой друг, что тебе непременно стоит туда сходить. Но для начала я собираюсь тебя немного… так сказать, просветить. Адаму действительно угрожает опасность. И всем нам, между прочим. Ты помнишь, конечно, ночь пожара?
Роберт вздрогнул.
— Что ты сказал?
— Ту самую ночь, в которую ты спас Адама и Кэтрин? В Кембридже?
Роберт потрясенно уставился на Хораса. Давняя история была запрятана в его сознании настолько глубоко, что он почти уже не верил, что она произошла именно с ним. Она была похожа на какое-то полустершееся из памяти приключение, которое он вычитал в детстве в одной из книжек.
— Откуда ты знаешь об этом?
Хорас ответил не сразу. Он вдруг подумал о том, как далеко может себе позволить зайти в разговоре с Робертом. Необходимо соблюдать осторожность и быть очень аккуратным в выборе слов. Если сказать мало, Роберт ни за что не проникнется осознанием всей тяжести сложившейся ситуации; если же слишком много, не поверит или просто сойдет с ума. Хорас на протяжении многих лет наблюдал за ними, вблизи и издалека, в Англии и Соединенных Штатах. Он лично наставил Адама на истинный Путь и не терял связи с ним даже после, когда тот решил пойти своей собственной дорогой. Он помогал советами Кэтрин. Со стороны, но помогал.
Роберт оставался единственным из них, кто находился в абсолютном неведении. Хорас не видел нужды посвящать его во что бы то ни было, так как время Роберта тогда еще не пришло…
— Прошу прощения, Роберт, что так долго пытался ввести тебя в заблуждение относительно себя. Дело в том, что я уже давно интересуюсь тобой и твоей жизнью. С тех самых пор, как ты познакомился с Адамом в колледже. Пожалуйста, вспомни ту ночь. Это поможет тебе многое понять.
Роберт ощутил приближение паники. Бред, какой бред… Хорас следил за ним? Все эти годы?.. И Адам был заодно с ним? Зачем, ради всего святого, зачем?.. Он не мог заставить себя говорить о той ночи. Он никогда и никому о ней не рассказывал.
Хорас не спускал с него пристального взгляда. В глазах его светилась доброта и одновременно неумолимая настойчивость. Роберт понял, что старик видит его буквально насквозь, и почувствовал себя голым перед ним.
— Хорас, я понимаю, к чему ты клонишь. Но поверь, всему можно найти рациональное объяснение. Даже событиям той ночи…
— Ты сам в это не веришь.
— Я верю в законы природы и разумное начало. Я никогда не верил в привидения, полтергейст и монстров под кроватью.
— Господи, я сам в это не верю.
— Я верю только тому, что могу проверить, увидеть, потрогать и понюхать. А та ночь… Все это была лишь игра, глупая, дурацкая и рискованная игра великовозрастных идиотов. Хорас, ведь мы были еще, в сущности, детьми.
— Не все то, что существует, ты способен увидеть, Роберт. Гравитация. Электромагнитные волны. Любовь. Страх.
— Мы с Кэт никогда не вспоминали о той ночи. Никогда не говорили о ней.
— Потому что не было нужды. Сейчас она есть.
— О чем ты?
— Проснись, мой друг. Пришло время. И его у нас мало. Кэтрин и Адам нуждаются в тебе так, как не нуждались никогда.
Роберт на мгновение зажмурился, пытаясь убедить себя в том, что все это наваждение. Что сейчас он откроет глаза и будет снова один. Он открыл глаза и вновь натолкнулся на взгляд Хораса.
— Я не понимаю тебя…
— Мы все сейчас в твоих руках, мой друг. Нас много, очень много. И только ты способен нас выручить.
У него звенело в ушах и в затылке стучала кровь. Но ему вдруг показалось, что он всю свою жизнь прожил в ожидании именно этих слов, которые только что таким будничным голосом произнес Хорас.
Но он по-прежнему отказывался верить…
— Поясни.
— Стряслось нечто ужасное, Роберт. Тебе трудно будет поверить… Особенно потому, что это я тебе говорю… Но я прошу — доверься.
— Не понимаю…
— Адам подверг свою жизнь… больше того — самую душу свою смертельной опасности. А все ради того, чтобы предотвратить акт величайшего злодеяния, который угрожает этому городу.
— О чем ты, Хорас, объясни по-человечески?! Опять террористы? Адам связан с полицией? С ФБР? ЦРУ, черт возьми?!
— Власти тут вообще ни при чем. Они ничего не знают, и им ничего не надо знать. В противном случае будет только хуже.
— Черт возьми, я ничего не понимаю, Хорас!
— Роберт, мир больше и богаче, чем тебе представляется. И гораздо опаснее.
— Чем мне представляется?
— Да.
Роберт тупо уставился перед собой, пытаясь собраться с мыслями и хоть немного успокоиться. Ему вспомнился вдруг день, когда самолеты террористов врезались в башни Всемирного торгового центра… Как все отказывались верить своим глазам, ушам… Отказывались верить в то, что это в принципе возможно… Как паника и страх внезапно овладели людьми… А потом гнев, ярость и ненависть… Боже, неужели Хорас намекает на повторение вот этого?.. Не может быть! Этого просто не может быть!
Он ожесточенно стал тереть лоб кулаком.
— Хорас, ты бредишь…
— Вспомни, что случилось здесь четырнадцатого августа прошлого года. Вспомни. Ты много тогда понял? Ты не задумывался над тем, что Великое затмение могло быть вызвано не теми жалкими причинами, которые были поданы как официальные?
— Хорас, я тебя умоляю! Случилась крупная авария, отчасти из-за непредвиденных обстоятельств, отчасти из-за халатности обслуживающего персонала. Свет погас. Я читал отчеты.
— Нет, дорогой мой, ты читал ничего не стоящие бумажки. Можешь мне поверить, что никакая авария не могла привести к таким последствиям. Это событие было совершенно иного порядка. То, что произошло четырнадцатого августа здесь, и тот пожар в Кембридже — звенья одной цепи.
