ей даже позвонит.
Константин выкинул из головы опоздавшую маршрутку, сделал шаг в сторону офиса, и мир растворился в небытии. Столь же привычном, как ежедневный поход на работу.
* * *
– Разве так можно?! Почему никто не обратил внимания? Как будто град выпал, и ничего особенного! В мире есть механика, физика, законы Ньютона и все научные достижения, которые человечество постигало с таким трудом, методом проб и ошибок, ценой собственных жизней. Ученые твоего же мира, чьи знания остались в этой библиотеке! – Николай с волнением расхаживал по собственной комнате, заставленной книгами, и постоянно обводил все собрание руками. Будто он мог удержаться за последний оплот незыблемости в своем маленьком мирке.
– Они ведь просто люди, – снисходительно улыбалась Марта, сидя в кресле. – Я хотела показать тебе, что возможно абсолютно все, на что готово твое воображение. Это не магия, это вседозволенность. Нет границ, нет законов физики и других обыденных рамок.
– Но ведь физика не рамка, не дурацкий закон, которым можно пренебречь! Это основа Вселенной, ее фундамент и кирпичи.
– Кирпичи, – протянула Марта и усмехнулась. Такой веселой он ее еще не видел. – Николай, начинай мыслить шире, иначе у нас ничего не выйдет. Это по законам Вселенной ты создаешь миры, оживляешь людей? А в каком учебнике можно про это почитать?
Он оценил абсурдность своих аргументов, но сдаваться не хотелось. В этом доме они обсуждали создание материи силой мысли, в этом доме он начинал и заканчивал свои творения… Но банальная игра с гравитацией выбивала его из колеи. Хотелось крутить пальцем у виска и повторять, что это невозможно. Некоторые вещи работают так и не иначе.
Но только что Марта на примере доказала ему обратное. Рамок на самом деле не существовало. Почему это так сложно принять?
– В моей ненаписанной диссертации, – угрюмо ответил он, замирая напротив Марты. – Но ведь это выдумка! Университет, моя кафедра, моя тема – все это придумала ты, создавая меня.
Сказать это вслух оказалось еще сложнее, чем принять. Николай физически ощутил, как затрещал по швам в этот момент. Зато ушедшая вверх дорога сразу показалась мелочью.
– Быть может, все вокруг – это выдумка, даже мы с тобой? А законы, к которым ты так прикипел, – это дурацкая попытка людей все структурировать. Классификация спасает их сознание от хаоса. А ты выше этого.
– Мое сознание ничто не спасет? – тихо прошептал Николай.
Марта задрала бровь и оставила вопрос без ответа. Теперь она сочтет его слабаком.
Руки Николая предательски вздрогнули под взглядом наставницы, а в голове ожил образ из первого дня их знакомства. Черный балахон и белоснежные, как чистый лист, волосы. Наставница легко превращается в палача, а он – в бесполезный отработанный материал.
– Я понял, перестань, пожалуйста, – произнес он. – Хаос сама суть демиурга. Вот мой урок.
С легкой улыбкой на лице Марта растворилась в воздухе, нарушив десяток законов человеческой науки. Николай вздохнул с облегчением, и тишина ночного дома укрыла его спасительным покрывалом.
IV.
Ночью всегда шел снег. Крупные хлопья снова и снова укрывали крышу деревянного дома, который со всех сторон обступал бесконечный лес. Идеально ровные сугробы лежали за окном, деревья тоже всегда были окутаны снегом – будто кто-то анимировал любимый зимний пейзаж. Всегда неизменный, всегда прекрасный и холодный.
Но Николай бы не сказал, что в этом мире не было души. Создать теплый очаг посреди сверкающего безмолвия вряд ли мог человек равнодушный. Наоборот, каждая деталь была идеально подогнана, выверена. Домик в снегу был уютным и вызывал только теплые чувства, пока в нем не появилась Марта.
Марта… Она не приходила уже несколько дней, впервые оставив его надолго одного. Но ее образ уже никогда не выходил из головы – была она рядом или нет, Николай казался себе связанным ее взглядом по рукам и ногам. И даже мысли словно принадлежали ей. Несвободный демиург, скованный цепями творец миров – звучало это до боли смешно, вот только улыбаться не хотелось.
С утра в камине ярко горело пламя, а вместо дров на этот раз Николай кидал в него все труды по физике и механике, которые находил в библиотеке. Видеть их прилично пылающими по всем законам науки доставляло ему странное, почти извращенное удовольствие. Зачем нужны все эти книги, если смысла в их текстах ни на грош?
Как расстроенный ребенок, он с остервенением жег своего обидчика, не признаваясь себе, что на самом деле зол не на книги.
– Какое кощунство, – тихо усмехнулась Марта за его спиной, но на этот раз Николай даже не вздрогнул от ее появления. Скорее удивился, что наставница не явилась раньше. – Это последние экземпляры, мой друг, неужели не жалко?
– Когда мира больше нет, все вокруг – последнее.
Он стряхнул со свитера прыгнувшую из камина искру и одним движением залатал дыру, которую та прожгла. Сделал это на автомате, даже не задумавшись, и уже после удивился, насколько легко ему стали даваться некоторые вещи. Жаль, что нельзя было так легко залатать самого себя.
– Ты прав, но это не повод уничтожать последнее стоящее наследие моей цивилизации. Я старалась, собирая для тебя библиотеку, и лишних трудов здесь нет.
Она протянула руку в камин и, даже не поморщившись, отобрала у пламени наполовину сгоревшую книгу, которую Николай бросил туда минутой раньше. Смахнула с обложки пепел, и под ее рукой почерневшие страницы вновь стали белыми, а сгоревшие вернулись на место.
Маленький бунт Николая окончательно потерял смысл.
– Читал? – крутила в руках научпоп по астрофизике.
– Разумеется, ты создала прилежного ученика. Но теперь я совершенно не понимаю зачем. Какой толк в научных книгах, если мы «выходим за рамки»? – Он не удержался, и едкий, почти горький сарказм скользнул в голосе.
– Это фундамент, Николай, – спокойно ответила Марта, вручая книгу ему. – А полноценному миру фундамент необходим. Без знаний ты не сможешь создавать что-то стоящее, оно рухнет, не удержавшись в пустоте. Представь, что ты строишь дом. Когда-то давно в моем мире ценился творческий подход, креатив, – она вновь усмехнулась, – в архитектурных решениях. Но дом не устоит без опоры, на голой земле. И так во всем: чтобы создать уникальную мелодию – нужно знать ноты, азы, от которых ты оттолкнешься.
Он медленно опустился на кресло, пытаясь унять сумбур в голове. Марта не торопила, но больше и не спасала книги из радостно полыхавшего камина. Наверно, ночью они сами вернутся на полки.
– Ты требуешь от меня противоречивых вещей.
– Я не обещала, что будет легко. – Она присела в соседнее
