того же космозака, что и я. Насколько я разбираюсь в кодах, и статья у нее та же, что и у меня. «Разбой», то есть.
Открылась капсула и, опа, я увидел Эммануэль. Она была такая влажная после оттаивания, так задорно торчали ее «яблочки», что я поспешно накрыл красивое тело «спящей царевны» куском фольги и слоем поролона. Не забыл, конечно, всунуть ей шланг в горло для отсасывания жидкости.
– Я уж думал, её смыли, в смысле казнили.
«Царевна» резко оказалась бодрствующей, выдернула шланг, с минуту надрывно покашляла и сказала:
– И не надейся, Фёдор.
– Но я же слышал звук, будто спустили воду в туалете. Я тогда даже обрадовался, что над тобой не надругались.
– Спустили и не раз, а что тут особенного? Трибунал фрибутеров действительно собирался меня приговорить к вышке, но я намекнула одному из его членов, что он, так сказать, может много потерять в сфере удовольствий. И той же ночью меня отправили на новую экспертизу – проверять, действительно ли я незаконно копирую известную актрису.
– И как, член трибунала ничего не потерял в сфере удовольствий?
– О да, член трибунала не потерял. Проверял по полной программе, в своем приватном борделе, даже заставлял голой у шеста танцевать. Завидуешь ему?
– Да что ты, золотце.
– Правильно. В итоге, он остался без члена и с дыркой в башке. У меня ж на указательном пальце особый ноготок, который они забыли обезвредить. В общем, мозг его прозондировала, воспоминания оттуда вытащила, благодаря им благополучно сбежала из того борделя. Но, в итоге, меня отловили. Однако на новом судебном заседании выяснилось, что покойный успел изготовить на меня документ, в котором значилось, что я не являюсь копией Эммануэль Депердье и наши совпадения случайны. Так что мне назначили лишь два пожизненных заключения в охлажденном виде. Так что вы, мальчики, говорили о хроноконденсате?
– Откуда она знает? – спросил у меня Елисей, – она же была замороженной.
– Может, женская интуиция?
– Я ее боюсь, – признался Елисей. – Благодаря такой «женской интуиции» мужчины стремительно вымирают, и женщин на Земле уже в три раза больше чем мужиков. В Дании и Швеции вообще на порядок больше; там половина баб мужиками притворяется, а все оставшиеся мужики бабами, чтобы подольше пожить. Боюсь, что они однажды вас поголовно вырежут.
– Это же так естественно, – отмахнулась Эммануэль. – Не зря самка богомола после совокупления поедает самца, он ведь больше не нужен. А у нас самец не нужен даже для продолжения рода, так что поедать можно до совокупления. Клонирование, партеногенез, искусственные матки, сборка новых людей из старых – нет, мужики никак не вписываются в процесс размножения, короче, излишни. Кроме тебя, мой милый Фёдор с планеты Земля.
– А мужикам разве нужны бабы? – Елисей выдвинул свой аргумент, вступившись за честь мужского населения. – Они тоже могут напечатать себе любую красотку на 4d-принтере. В десять раз лучше настоящей бабы будет, без волос в носу.
– Тебе не стыдно нести такое? Трактор ты позорный, а не киберлейтенант в отставке. Так что с хроноконденсатом? – она сурово посмотрела на Елисея и призывно на меня, встала из своего так сказать хрустального гроба и, обернувшись фольгой, как банным полотенцем, старательно продемонстрировала свои стати. Да уж, это вам не насекомовидная Ада. Эффектная брюнетка с синими глазами, которые она позаимствовала, как призналась позднее, у одного «удохленного» блондинчика-фрибутера.
– Он получается в результате эксперимента с переохлаждением вакуума и хранится в ловушке за счет сильного вихревого магнитного поля. Соответственно, если ловушка перестала работать, хроноконденсат выходит из нее и…
– Что за «и-и-и», Елисей? Ты, что, ослик?
– Переохлажденный вакуум приводит к высвобождению темпоральных трубок из связанного состояния, а точнее, к их переупорядочиванию. Он, по сути, обеспечивает связанность и когерентность макроскопических процессов, которые изначально идут хаотически, но затем начинают стремиться к странным маловероятным аттракторам. Тензорные матрицы, математически описывающие этот процесс, могу сбросить на твою электронную почту.
– Так, Елисей, помолчи теперь.
Она, поводя боками, красиво вышла из криокапсулы:
– Пойдем, Фёдор, прогуляемся, у нас есть общие темы для разговора, и накинь мне на плечи свой пиджачок, а то что-то прохладно, – затем заговорщически шепнула на ухо. – А не стать ли тебе правителем Психеи? Машины будут за тебя.
Елисею эти сепаратные переговоры явно не понравились и он сказал честно, по-машинному:
– Мне она не очень, хотя я с ней давно знаком. Давай, в самом деле, вместо неё соберем тебе киберпрелестницу; у нас тут деталей полно, к примеру, имеется целая куча сломанных кукол Долли из секс-шопа. А Эммануэль снова заморозим, от греха подальше.
– Трактор-то неумный оказался, хоть и ржавый. Может, ты себя, Елисей, предложишь в роли киберпрелестницы? Это извращение, понятно?
– Я не трактор, я просто умею анализировать.
– Что с корнем «анал» может быть хорошего? Анализатор-онанизатор.
– Если бы я писал роман о своих похождениях, то это была бы кульминация, – заметил я, несколько подустав от препирательств дамы и роботеха.
– Романа не получится; в конце романа герой и героиня женятся, а ты всю жизнь проживешь с машинами. Пошли уже, Федор, мне надоело стоять почти нагой, поищем мне нарядное платье, у сломанных Долли наверняка найдется. Меня, кстати, Тамара зовут на самом деле, давно хотела сказать. Для тебя – просто Тома. Тома-истома. Я в парочке фильмов, которые крутятся в сети, вставила свой, так сказать, образ на место этой потаскушки Эммануэль Депердье. И, прямо скажем, сильно улучшила их.
– Так она – это ты! Ну, даешь, Тамара. Я, конечно, смотрел, «Сдувшиеся ягодицы» и «Пирожок между ног». Я-то гадал, отчего у киношной Эммануэль такая зловредная улыбочка и неверный прикус.
– А ты мне сразу понравился, едва увидела, и стук твоих копыт всегда наполнял мое сердце радостью, – Тамара потащила меня за руку в соседний отсек. – Это я сказала Елисею, чтобы он тебе помог тебе выполнить испытательное задание на «Безнадежном».
– Ничего подобного, – сообщил вдогонку Елисей. – Она сказала, что у тебя нос картошкой, взгляд тупой, габариты как у пивной бочки, и почему с Земли не засосало какого-нибудь стройного красавчика-итальянца.
– Что, правда? – уточнил я у Тамары. – Машины ведь не врут.
– Мало ли что я тогда сказала – забей. Я тогда в тебе еще положительные свойства не разглядела. В тебя, мой
