не становись королем вовсе. Но пообещай, что счастливым станешь непременно.
В горячке момента Бон соглашался на все просьбы учителя, но только сейчас, на погребении, осознал, что́ на самом деле пообещал – счастье. И где ему искать это самое счастье, если он остался совсем один? Страна его толком не знает, отец считает недостойным трона, немногочисленные друзья далеко.
Перед его глазами вдруг мелькнуло лицо отважной Ткачихи, и Бон сам не заметил, как улыбнулся.
Глава 4
6066 год эры Двух Великих
Как бы Теоне ни хотелось оставить свое настроение в тайне, но получалось у нее это из рук вон плохо. На вопросы она отвечала односложно, бездумно кивала на все, что говорил Бон, и никак не могла заставить себя вынырнуть из пучины внутренних переживаний. Не терять связи с реальностью сейчас ей помогали лишь три вещи: не позволяющий свободно дышать ком в груди, который появился после разговора с Вероникой, пульсирующее желание мести и вес кинжала, купленного у кузнеца неделю назад.
Кинжал был небольшой, с тонким обоюдоострым лезвием и удобной латунной рукояткой – никаких излишеств. Она придумала специальное крепление для ножен с поясом на талии и перешила юбку, добавив в складках разрез. Несколько дней ушло на то, чтобы научиться доставать оружие быстро и незаметно. Теперь она верила, что готова. Уголок ножен покалывал бедро при каждом шаге лошади, не давая ни на минуту забыть, зачем она едет в Келс. Теона накинула на ногу полу плаща, чтобы Бон не смог случайно увидеть ничего лишнего.
– А потом мы купим три ящика помидоров и будем кидаться ими в прохожих, да?
– Угу, – механически согласилась Теона.
Принц пришпорил Стоика и в два шага опередил Рысь, преграждая девушке путь.
– Помидоры, О́ни, серьезно?! Мы никуда не поедем, пока ты не скажешь, что с тобой происходит. Вероника все-таки настроила тебя против меня?
– В это, конечно, трудно поверить, ваше высочество, но не все в мире происходит из-за вашей персоны, – огрызнулась девушка, поняв свою ошибку.
Раскрывать свои планы она точно не собиралась. Сделать соучастником единственного друга, к тому же будущего короля Риата, – ну уж нет. Но она хорошо знала этого юношу – он бы не отпустил ее в Келс одну, а ждать две недели до следующих выходных, чтобы сбежать, она бы не смогла. Эта встреча с давним врагом и эта месть были нужны ей как воздух. Теона мало спала, почти не ела, ткала пледы, относила их, даже не улыбнувшись получателю, тренировалась быстро вынимать кинжал и бесконечно гадала, хватит ли ей духа, чтобы отомстить за себя и свою семью.
Ее план на эту поездку был прост: «потеряться» и отстать от Бона – благо в городе праздников это не было сложной задачей. А затем найти ту, что разрушила ее жизнь, и если Великий Черный не остановит, то убить ее. Однако тот факт, что она не может совладать с собой по дороге в Келс и ее выдаст волнение, стал для девушки очень неприятным сюрпризом.
– Тогда в чем дело, О́ни? – продолжал настаивать Бон.
Любое промедление могло разрушить ее замысел, пошатнув веру в себя, поэтому Теона глубоко вдохнула, выдохнула и решила рассказать Бону правду. Почти без утайки.
– Если мы продолжим путь, то я все объясню, – пообещала она, надеясь как можно скорее снова тронуть коня.
– Это «все» – что-то плохое?
– Смотря под каким углом смотреть, – уклончиво ответила она. – Поехали… пожалуйста.
Бон поворотил поводья Стоика, и тот, освобождая дорогу, встал слева от Рыси. Обе лошади поскакали вперед по узкой дорожке.
Принц ерзал в седле от нетерпения, дожидаясь, пока Теона соберется с мыслями. Однако начать рассказ девушке все же было сложней, чем молчать:
– Ты знаешь, что мое детство прошло не совсем так, как у других Ткачих, – начала Теона издалека. – Обычно девушек забирают из семьи только на год, после того как им исполняется пятнадцать. Я же прожила в Замке Сестер Ночи на десять лет дольше остальных.
Бон знал это, но никогда не спрашивал, почему так случилось. Точнее, однажды он попытался завести разговор о ее пребывании в Замке, но тревога и грусть, промелькнувшие на лице подруги, были красноречивее слов. С тех пор он строго соблюдал их негласный договор, заключенный ночью возле дерева его матери: рассказы о прошлом только по желанию.
С одной стороны, Теоне не хотелось делать из этого секрет, потому что в глубине души она знала, что Бон как никто сможет ее понять, но, с другой стороны, она надеялась никогда этого не делать. Ей было страшно, что он начнет видеть в ней несчастную маленькую девочку, которую бросили и забыли. Жалкая, одинокая Ткачиха…
Но все секреты имеют срок годности, и у этого он давно вышел.
– Я так много времени провела в Замке Сестер, потому что в детстве меня похитила сумасшедшая, которая жила в одном городе с нашей семьей.
Теона смотрела на дорогу, не поворачивая головы, чтобы случайно не встретиться глазами с принцем. Если бы она увидела в них хотя бы искру жалости, то скорее всего утопила бы лесную дорогу в слезах.
– Мне было три с половиной года, когда это случилось, – немного успокоившись, продолжила девушка. – Та женщина выкрала меня у родителей и увезла из города. Полгода или около того я жила с ней. У меня не осталось почти никаких воспоминаний об этом времени. Только едва различимые вспышки: кто-то рыжий – может быть, собака, квадратное окно, через которое луна смотрела прямо на меня, и озеро в лесу. Хотя, может, я просто выдумала это все или где-то об этом прочитала, а потом вообразила, что это мои воспоминания. Но как бы там ни было, меня спасла Вероника. Такие, как она, – Видящие, находят тех, в ком течет кровь будущих Ткачих. Вероника не знала, кого ищет, просто шла на зов моей крови и наткнулась на дом той безумной. Орден забрал меня к себе, и так я стала самой маленькой Ткачихой в Замке. Через некоторое время Вероника выяснила, что я родом из Морэ – крошечного городка на берегу Лунного моря. Она ездила туда, но моих родителей уже не застала. Жители Морэ рассказали ей, что спустя два дня моих поисков они нашли окровавленную одежду недалеко от скалистого обрыва и решили, что если нас с сумасшедшей не разорвали волки, то мы точно упали в пропасть и разбились. Следов дальше того места не было. Через некоторое
