то еще и в школу донесут, что пионер верит в бабушкины сказки. Последний довод оказался для меня самым убедительным и надолго пресек мой порыв по раздаче "Богородской земли".
До зрелых лет я не понимал, в чем секрет "Богородской земли", почему она прибавляет урожай.
Со временем сообразил, что батюшка был человеком большого ума. Землю–то он освятил около калды, принавоженную, значит, наполненную живым веществом. И вряд ли чего добился бы, если бы стал объясняя моей безграмотной бабушке о роли бактерий в формировании урожая. Он по–своему, верой, спасал наш хутор от голода. Так, наверное, и было.
Но зачем хранить в погребе эту землю? Разве мало бактерий в самой земле, в каждом наперстке которой, как пишут, их больше, чем жителей в Москве?
Встреча с Пономаревым, участие в его экспериментах невольно воскресили былое, и я рассказал ему эту мою историю. Он посмеялся и сказал, что у них в роду женщины тоже так делали, а мужикам–пшеничникам баловаться было не с руки. В заботах о большом хлебе страны Пономарев искал нечто такое, что сразу решило бы все проблемы. И, как ему казалось, нашел — бурый уголь. Мы завозили ангренский бурый уголь, молотками дробили его в порошок и этим порошком пересыпали соломенно–лиственную массу, затем все это вносили в почву под урожай будущего года.
— Уголь для бактерий, как сахар для людей, — повторял Петр Матвеевич. — И даже полезнее. В нем не только углерод, но и водород, кислород, азот, сера и все остальные элементы, необходимые для жизни растений. Юрочка, это клад. Бурый уголь спасет Россию от голода.
Я верил ему. Не верить было нельзя, когда я видел результаты: из одного зернышка вырастало по 40–50 стеблей пшеницы. Листья — почти в два пальца шириной, стебли толстые, крепкие. Колосья туго набиты крупным зерном. Вот он — фантастический урожай, в выращивании которого и я принимал участие.
К сожаленияю, все наши усилия заинтересовать опытом Пономарева тогдашнее правительство были тщетными. Да, создавались комиссии, приезжали, восхищались, цокали языками, обещали всяческую поддержку, но все этим и заканчивалось. Никто Пономареву не помог. А мне в Госплане УзССР и в ЦК КП Узбекистана устроили выволочку, чтобы впредь не пропагандировал антинаучные идеи. Попутно объяснили, что Узбекистан уже является основным поставщиком хлопка для СССР и не может становиться еще и его житницей. Вот когда сибирские реки потекут в Аральское море, тогда, быть может, разработки Пономарева понадобятся.
Словом, ни Рашидов, ни Брежнев, ни Горбачев опытом Пономарева не заинтересовались. Как, впрочем, и нынешнее правительство России. Поэтому, люди российские всех наций и народностей, рассчитывать нам надо только на себя. Вам передаю все, что узнал у Пономарева Петра Матвеевича, от других народных опытников, прогрессивных ученых, к чему пришел сам путем обобщения полученных знаний и собственных догадок.
Когда не стало моего учителя П. М. Пономарева, к которому всегда можно было обратиться за готовым ответом, я осознал себя морально ответственным перед учителем и перед теми знаниями, которые от него получил.
Как человек верующий, я понимал, что эти знания должны принадлежать людям. А как человек тертый, мятый и покореженный перестройками, я понял, что передавать эти знания через правительственные структуры — гиблое дело. К тому же и мне самому многое оставалось неясным. Например: как древние шумеры обходились без бурого угля? И как можно вывести эксперименты Пономарева на бескрайние поля России? Сотни других вопросов.
Помогал всякий раз счастливый случай. Или ТОТ, КТО его организовывал. Как–то пришел в редакцию незнакомый человек, сказал, что собирает все изданные мной газеты "РЕМЕСЛА И ПРОМЫСЛЫ и домашние заработки в городе и на селе", и подарил случайно (?) оказавшуюся при нем брошюрку В. П. Ушакова "Быть ли агротехнике разумной?" А автором ее оказался не просто некий Ушаков, а Владимир Петрович, близкий друг и последователь Пономарева, такой же неутомимый и несгибаемый опытник–патриот. Я был в курсе его экспериментов в Подмосковье. Тут же написал ему письмо, послал свои книги. Но. получил их обратно с надписью на конверте: "Адресат умер".
Да, умер. Но оставил нам много полезных знаний. "Народный опыт" обязательно переиздаст его работы, и вы сможете с ними познакомиться, использовать. А, может быть, кто–то и продолжит его искания. Мне лично его работы очень помогли, и я благодарен Владимиру Петровичу Ушакову за его бескорыстный, титанический труд.
Еще один яркий случай среди множества других, многих. Однажды вдруг захотелось бросить все дела и отправиться в магазин "Старая техническая литература", что на углу Литейного и Жуковского проспектов. Я уже знаю, что таким порывам противиться не надо. Приехал. Подошел к полкам с сельскохозяйственной литературой и вдруг нахожу там старую невзрачную книжечку: В. И. Дианов "672 ц картофеля с гектара в засушливый год". 1947 год издания. Полистал. Обычные агрономические советы, кочующие по подобной литературе. Но вдруг. что это?.. Сердце учащенно забилось от волнения: абзац, всего один абзац, но какой!
«Количество бактерий в почве сильно сокращается за зиму и особенно ранней весной, а восстанавливается лишь к концу июня. Простейшим бактериальным удобрением может быть небольшое количество хорошей огородной земли (2–3 кг на 100 м 2), взятой на зиму в условиях комнатной температуры и сохраненной во влажном состоянии. В этих условиях полезные бактерии не только перезимуют, но и размножатся. Весной такую землю и разбрасывают по участку и тотчас заделывают».
Вот как открылся секрет «Богородской землицы».
А как совсем просто?
Этот совет сформировался при совместном творчестве с Николаем Курдюмовым, известным сейчас писателем и Праведником земли русской.
Называю его так, потому что Курдюмов не только правду ведает, но и распространяет ее среди народа в виде лекций, статей и книг, получивших широкую известность: «Умный огород», «Умный сад в подробностях» в и других таких же умных и добрых книгах.
Начинал Ник свою писательскую деятельность в наших журнал–газетах «Жизнь Земная» и «Разумное Земледелие», опубликовав множество материалов. А потому при встречах мы часто обсуждаем вопросы эффективности предлагаемых земледельцам приемов. И однажды состоялся такой разговор:
— Появление в продаже закваски эффективных микроорганизмов трудно переоценить. Такого не было никогда. Я согласен, — сказал Ник, — «Биостим» — это очень хорошо. Но ЭМ — масштабнее.
— А их нельзя сравнивать. Это. как автомобиль и бензин. Бензин — для того, чтобы поехал автомобиль. А «Биостим» — чтобы побольше размножалось бактерий и прочих эффективных микроорганизмов. А если принять во внимание, что бактерий всюду великое множество, то с «Биостимом» вполне можно обойтись без
