они все ‒ оборотни, а мы ‒ ведьмы. Граница между нами будет четко определена. И еще, ведьма Лир была бы основной причиной катастрофы между оборотнями и ведьмами.
Я бежала так быстро, как только могла. Температура упала, когда поднялся ветер, и я молилась, чтобы еще один шторм не начался так скоро. Позже вечером мне будет еще труднее вернуться в хижину и проверить, как там медведь. Если повезет, к тому времени он уже будет далеко. Я почувствовала легкий, непрошеный укол тоски при мысли об этом. Как будто я молилась, чтобы он все еще был там. Но если это так, то все, что я с ним сделала, может быть навсегда, он будет инвалидом.
Боже, моя мать знала бы, что делать. Даже Марджори, вероятно, смогла бы придумать план. Они были так похожи друг на друга, спокойные, безмятежные. А я ‒ другая сторона медали. Никто никогда не сказал бы мне этого в лицо, но я знала, что бабушка Торре, мой отец и даже некоторые другие члены ковена беспокоились, что я слишком сильно связана с наследием Лир. Моя тетя не могла контролировать самые темные части своей магии. Это уничтожило ее и чуть не спровоцировало войну с оборотнями. Но теперь она умерла. Ее смерти было достаточно, чтобы решить проблему. И мне нужно убедиться, что так и дальше будет.
Я срезала путь через реку Бак-Крик. К счастью, никто не видел, как я вышла из леса. Я расправила юбку платья и сосредоточилась на том, чтобы замедлить бешено бьющееся сердце. Уже почти на полчаса опоздала на работу. Как только я добралась до центра Дигби, люди начали выходить из магазинов на главной улице. Так нужно постараться и не привлекать внимание. Мне приветливо помахали мистер и миссис Андерсон, управляющие единственной бензоколонкой в Дигби. Миссис Андерсон широко улыбнулась и толкнула локтем мистера Андерсона, прежде чем он успел что-то сказать. Я помахала рукой и улыбнулась в ответ. Андерсоны ‒ самые старые члены ковена, поэтому, конечно, они почувствовали, что я прошла инициацию. Но я знала, что все, независимо от того, насколько сильны их силы, знают мой статус. Даже если другие члены ковена не почувствовали, что я пробудила магию, бабушка Торре была самой большой сплетницей в городе.
Я опустила голову и побрела по улице так быстро, как только могла. Семейное предприятие «Торре Фордж» занимало угол улиц Мэйн и Хикори. Здание высокое, черная дымовая труба выделяет его на фоне всего Дигби. Сегодня она изрыгала густой черный дым. У моего отца была кузница, которую он унаследовал от дедушки Торре. Так он познакомился с моей матерью. Она была единственным ребенком в семье, и дедушка нанял моего отца в ученики, когда ему было всего шестнадцать лет. Моей матери было четырнадцать. К тому времени, когда ей исполнилось шестнадцать, мой отец был тайно влюблен в нее. Он молчал, пока ей не исполнилось восемнадцать.
Подойдя к обветшалому зданию и стеклянным двойным дверям, я сделала глубокий вдох и вошла внутрь. Папа работал в углу, спиной ко мне, сгорбившись над одной из четырех массивных наковален, которые он прикрепил к полу. Он не слышал, как я вошла, пока выбивал из раскаленной оранжевой стали то, что должно было стать охотничьим ножом. Его мощные бицепсы и ловкие руки придали куску расплавленного металла нужную форму. Иногда я теряла часы, просто восхищаясь хирургической точностью, с которой он использовал свои силы. «Торре Фордж» делает на заказ ножи, топоры, томагавки и даже мечи. Магазин был спасением для моего отца после потери моей сестры и матери. На какое-то время я почувствовала, что потеряла его в кузнице после всего этого. Теперь мы оба помирились и работали бок о бок почти каждый день.
Я заправила выбившуюся прядь волос за ухо и скользнула за прилавок. У нас здесь никогда не было много посетителей, кроме случайных зевак. Но телефон звонил часто. Большинство наших заказов поступало к нам через интернет с тех пор, как пять лет назад я наконец уговорила отца позволить мне создать сайт. Я сделала это, когда мне было четырнадцать, и с тех пор он заставил меня работать здесь. С тех пор прибыль выросла в десять раз. Еще через год я надеялась накопить достаточно денег, чтобы наконец поступить в колледж и, возможно, даже покинуть Дигби на некоторое время.
Спину покалывало. Прежде чем я успела обернуться, бабушка Торре подошла ко мне сзади и положила руки мне на плечи. Она крепко поцеловала меня в щеку. Я повернулась, чтобы она обняла меня и прижала мою голову к своей пышной груди.
‒ Я так горжусь тобой, куколка, ‒ сказала она.
После того, как закончила покрывать меня поцелуями, она отпустила меня и коснулась руками моих щек. Ее зеленые глаза наполнились слезами, когда она улыбнулась мне. Бабушке Торре было семьдесят лет. У нее было пухлое круглое лицо и жесткие седые волосы, торчащие во все стороны. Сколько я себя помню, она всегда их в пучок.
‒ Я же говорила тебе, ‒ сказала она. ‒ Все, что тебе нужно было сделать, это по-настоящему сосредоточиться. Разве я тебе не говорила?
‒ О, говорила-говорила. Ты была права.
‒ Хорошо себя чувствуешь? Иногда использование Источника в первый раз может вымотать. Но все пройдет…
Я кивнула, когда она наконец отпустила меня.
‒ Все в порядке. Хотя я чувствую себя немного… э-э… не в своей тарелке. Как будто магии больше, чем я могу принять от Источника.
‒ О, дорогая, все хорошо. Просто расслабься. Это не займет много времени, прежде чем ты поймешь, как контролировать его. Это как езда на велосипеде.
Я сморщила нос.
‒ Значит, я никогда не забуду, как это делается?
Она покачала головой.
‒ Нет. Как будто ты падаешь в первый раз, но в мгновение ока тело вспоминает, что нужно делать.
Я снова обняла ее, улыбаясь ее метафоре. И все же беспокойство терзало мое сердце. Я не чувствовала ни малейшего контроля над своими силами. Если бы только я могла сказать ей, что именно я сделала. Но не могла так рисковать. Чем больше людей узнают о медведе, тем хуже ситуация может стать. Могут наказать даже за разговор с оборотнем. Хотя никто не объявлял этого, люди вокруг по-другому относились к моей семье с тех пор, как моя тетя попыталась вмешаться в мир оборотней… нет, пока я не знаю, с чем имею дело, было лучше ограничить круг посвященных.
Больше всего
