и ты в присутствии целого кабака свидетелей принял от меня деньги, значит, стало быть, согласен на добровольную службу в стройных рядах его, стало быть, королевского величества. Ну, я сразу бежать, да куда там, скрутили, дубинкой по башке дали. Ну, я вот и тут.
Парень отвернулся на другой бок.
— Да ничего, ничего ещё, на самом деле. Армия это ещё нормально. Вот у меня дядька служил в пехтуре и ничего, живой домой вернулся. Без руки и ноги, правда, ещё немного ссытся и глухой. А так нормально, ничего, жить можно. Повезло ещё.
Между двумя страхами, всегда выбирай меньший. Дезертирам полагалась смертная казнь, но это хотя бы была быстрая смерть. Обрисованная же сержантом в столь ярких красках смерть от кровавого поноса обещала быть куда менее гуманной. Взвесив таким образом все «за» и «против», Хрюша судорожно вздохнул и мысленно помолился. Старясь шуметь как можно меньше, что в целом было довольно просто в таком оглушающем гуле молодецкого храпа, он поднялся с лежанки. Вынул из-под головы мешок с нехитрыми пожитками и словно ночной вор побрёл прочь из лагеря, поминутно озираясь и стараясь дышать как можно реже. Медленно, на цыпочках он пробирался между палатками, не встречая на пути вообще никого. Сердце его радостно билось в предвкушении удачного побега. Когда уже шёл последний ряд палаток, и свобода казалась так близка...
— Эй, ты куда!
Хрюша вздрогнул всем телом, будто его молния ударила. То, что он не обмочился от страха, стоило отнести только к моменту удачи.
Он медленно оглянулся. Фантазия его за доли секунды нарисовала облик сержанта Гвардмана, который сейчас отлупит его палкой перед строем, если не сразу повесит. Но нет, на его счастье это был всего лишь Гренн. Он стоял, зевая во всю ширь рта, и покачивался при этом так сильно, что ему пришлось упереться на копьё, чтобы не упасть.
— Гренн, ты чего здесь делаешь? — спросил Хрюша, стараясь чтобы челюсть от страха лязгала как можно тише.
— Караул несу, — ответил Гренн и опять зевнул.
— Это что такое?
Гренн посмотрел на него, как на балбеса.
— Ты чем слушал, когда сержант говорил?
Хрюша хотел честно признаться, что у него от страха заложило уши и после речей о кровавом поносе и смерти в бою через две недели, не слушал он уже ничем, но промолчал.
— Лагерь я охраняю, сержант Гвардман сказал, что если на нас кто нападёт, мне нужно закричать тревогу и героически умереть. Но я так спать хочу, что уже не отказался бы умереть, выспался бы хоть на том свете. Так, а ты чего тут делаешь?
Мысли Хрюши хаотично забегали.
— Так... я... это... тебя пришёл сменить, на карауле. Моя очередь теперь.
Гренн заулыбался.
— Точно? Не припоминаю, чтобы сержант говорил что-то такое.
— Конечно, точно, — как можно увереннее ответил Хрюша. — Думаешь, стал я бы сам, по доброй воле вставать из тёплой кровати и тащиться сюда?
Гренн поскрёб затылок.
— И то правда, ох, слава богам. На, держи копьё и сигнальный рог, а я спать пошёл, ха-ха-ха, неудачник.
Он торопливо сунул Хрюше в руки оружие и ушёл как можно быстрее, видимо опасаясь, что тот может передумать нести караул.
Хорхе тщетно старался дышать как можно реже и никак не мог унять сердцебиение. Когда топот Гренна утих в глубине лагеря, Хрюша бросил копьё на землю и со всех ног припустился бежать прочь.
— Подождите-ка, — Блонди приподнялся на локте. — Так что это получается, Хрюша-то у нас дезертир? О-го-го. Хрюшка, ты вообще в курсе, что за дезертирство смертная казнь через отрубание свиной головы положена?
Даже в полумраке было видно, как Хрюша побледнел.
— Угомонись, Блонди, — сказал Генри, — мы все тут не ангелы и судьба нас всех ждёт не завидная.
— Нет, а я что? Я ничего. Говорю просто. Ещё я слышал, что тому, кто выдаст дезертира, положена монета золотом, но это я так, к слову. Я ни на что не намекаю.
— Ну, значит Хрюша из нас троих самый ценный.
— И самый опасный преступник. Хотя, кажется мне, что-то ты сам не рассказал нам всю свою историю до конца. Что же выгнало тебя из родного города, Генри, друг мой? Сколько дают за твою голову?
Глава 6 Карты, деньги, два мешка
В тот злополучный день Большой Игры Щербатый Джон уже ждал Генри на условном месте, в переулке за домами.
— Ну, наконец-то, — прошепелявил он, — чего ещё не переоделся?
— Внимание привлекать не хотел, — буркнул Генри.
Он быстро скинул с себя всё, достал из мешка новую одежду. Старую заношенную рубаху он заменил на рубашку тонкой шерсти, надел аккуратную синюю курточку и новые красные шоссы. Сапог запасных не было, а его были старыми и драными, но он понадеялся, что никто этого не заметит. Для участия в Большой Игре в «Луна и грош» требовалось только внести десять монет, но если бы он пришёл так, как одет обычно, его бы и внутрь могли не пустить, а рисковать не хотелось. Хозяева казино тщательно следят за тем, чтобы всякая залётная шушера не попала на их серьёзную игру. Зная об этом, Генри с полгода назад выиграл у пьяного в хлам оруженосца барона всю его одежду. Сто раз ему хотелось покрасоваться обновками, но он берёг приличный наряд для подходящего случая. И вот такой случай настал.
— Ну как? — спросил он, одёргивая куртку и разглаживая складки.
Со дна мешка достал несколько массивных браслетов и тяжеленую шейную цепь. Все они были из самого дешёвого металла, покрытого жёлтой краской, но при первом невнимательном взгляде вполне прокатывали, как золотые.
— Настоящий принц чистой крови, — фыркнул Щербатый.-
Изначально Генри не хотел брать с собой Щербатого, но подумав, мнение изменил. Во-первых, идти с такой огромной суммой, как десять золотых, было боязно даже это небольшое расстояние, от городских ворот до казино. Если на них кто нападёт, за такую сумму можно не только с зубами, но и с жизнью расстаться. Боец из Генри никакой, так что придётся бежать, и в этом случае Щербатый Джон лучший
