себя две разбегавшиеся в стороны небольшие светлые волны… Затем труба, оказавшаяся перископом, начала расти в высоту, и вот уже на поверхности моря показалась огромная рубка, а за ней «вытянулась», подобно исполинских размеров киту, и туша самой подводной лодки, омываясь стремительными струями стекавшей с рубки и мощной «спины» соленой воды и делая первый глоток свежего ночного воздуха. Субмарина ходко рассекала холодные воды, трудолюбиво стучали дизеля, сообщая подлодке средний ход и вращая роторы генераторов, «кормивших» проголодавшиеся аккумуляторные батареи…
Все члены команды лодки, соблюдая строгую очередность, выскакивали на несколько минут хватить свежего воздуха и вновь ныряли в тускло освещенное нутро субмарины. Сразу же после всплытия радист-маркони с невероятной скоростью отработал на ключе радиостанции сеанс связи, и в эфир стремительно унеслись зашифрованные радиограммы, после чего лодка вновь вернулась к соблюдению строгого радиомолчания…
Капитан Накамура облокотился на еще мокрые леерные ограждения рубки и неторопливо покуривал немецкую сигарету – парочкой хорошей «Аттики» его угостил штурмбаннфюрер, наконец-то дождавшийся вожделенного перекура на свежем воздухе. Накамура еще разок затянулся, огонек сигареты чуть высветил его жесткое лицо, затем капитан швырнул окурок в пробегавшую мимо волну и неожиданно замер, к чему-то настороженно прислушиваясь, словно волк, почуявший неподалеку запах овчарни… Или же опасный запашок охотничьих ружей… Корветенкапитан одновременно с эсэсовцем одновременно повернули головы в сторону предполагаемой суши – именно оттуда появился и нарастал невнятный гул моторов.
– Самолеты? – неуверенно предположил Хейтц, и почти одновременно над субмариной с ревом пронесся неведомый самолет довольно приличных размеров. Корветенкапитан еще не договорил свое «самолеты», а Накамура уже подал резкую команду:
– Всем вниз!!! Срочное погружение! Это «Каталина», дьявол ее разорви!
Непонятно откуда вывернувшаяся «Каталина» деловито ушла на разворот, затем вернулась и, скользя почти у самой поверхности моря, сыпанула серию бомб, стараясь угодить в точку, где, казалось, еще кружатся светящиеся завихрения воды, вызванные стремительным нырком субмарины…
…Переборки «Сен-Току» вздрогнули раз-другой, тревожно замигали лампочки освещения, матросы рассыпались по боевым постам, а Накамура по внутренней связи раздавал четкие отрывистые команды офицерам, рулевым и мотористам, от расторопности и мастерства которых сейчас зависела жизнь подлодки. Сейчас самое главное – как можно быстрее уйти из точки обнаружения, сманеврировать и обмануть «Каталину», пока та крутится над морем в надежде угадать предположительное местонахождение субмарины и подкинуть ей под бочок еще бомбу-другую… На несколько секунд в отсеках повисла напряженная тишина, а затем новый мощный взрыв где-то неподалеку сотряс огромную тушу удиравшей субмарины. Кто-то завизжал неподалеку истошным голосом, полным боли и ужаса; в командирской рубке отчетливо запахло дымком, куда-то в сторону машинного отделения пробежал, размахивая плоским чемоданчиком с красным крестом на кожаном боку, врач-коротышка…
Штурмбаннфюрер Кремер, чувствуя свою бесполезность в эти минуты, благоразумно прижался в уголке рубки, чтобы никому не мешать, и мрачно посматривал на капитана, искренне надеясь, что умение, знания и хладнокровие Накамуры помогут выпутаться из этой дурацкой свалки-бомбежки… Новый толчок, грохот, желтоватый свет ярко мигнул и погас, и в обрушившейся темноте кто-то в стороне тревожно закричал что-то по-японски. Кремер языка, естественно, не знал, но за несколько дней плавания все же смог заучить, как по-японски звучит «вода»…
8
Москва. Кунцевская дача Сталина
…Да, весна… Деревья голые, снег в лесу еще лежит вполне по-зимнему, порой подмораживает по утрам, а все равно – весна! Веет в воздухе что-то такое… особенно по вечерам, когда в лилово-зеленоватом небе загораются звезды и слабый ветерок приносит особые, только ранней весне присущие, горьковатые и неясно тревожащие душу запахи… Солнца, просыпающейся земли? Или оттаявших деревьев, жадно тянущих свои иззябшие за долгую зиму ветви к первому теплому солнцу… Наверное, все вместе…
Сталин неторопливо прохаживался по выметенной аллее, порой останавливался и, заложив руки за спину, подолгу рассматривал какое-нибудь старое дерево… Вождь почти все окружающие дачу деревья знал «в лицо» и время от времени велел охране спилить то или иное – причину же никогда не указывал. Никаких «оно старое», «некрасивое», «опасно нависает над дорожкой» – спилить и все!..
«Да, весна… – думал Сталин, посматривая на деревья, под ноги и удовлетворенно отмечая, что нигде не мелькает даже тени охранников – он не терпел, когда за спиной или даже в стороне кто-то навязчиво маячил. – Жуков со своим 1-м Украинским с 4 по 31 марта взял Винницу, Каменец-Подольский, Черновицы… 2-й Украинский к границе Румынии вышел. Конев, Малиновский жмут, молодцы. Не промахнулся я тогда с Жуковым… И Рокоссовского вовремя от пули спас! Кадры решают все! Но еще важнее подобрать и расставить эти кадры на только им предназначенные места… А Гитлеру-то скоро конец – еще полгодика, ну, от силы год. Как-то там нас встретят “народы Европы”?… – Вождь вдруг вспомнил недавно прочитанную газетную “агитку”, в которой автор клеймил “грязного убийцу Гитлера” и высказывал недоумение по поводу того, что “как же так получилось, что народ, давший миру таких гениев и светочей, как Гете, Шиллер, Бетховен, Кант, позволил обмануть себя бесноватому выскочке-параноику и отдал ему власть?!”. – Дурак! Получается, что любой выскочка может “взять власть”… А ты, умный такой, “выскочи”, и пусть тебя народ изберет в канцлеры! Нет, Гитлер далеко не дурак… был. Никого он не обманывал! Просто он пришел и сказал немцам именно то, что они давно жаждали услышать об “избранности великой немецкой нации”, и пообещал порядок и работу. Как говорил Ильич в семнадцатом о сроках революции: “Вчера было еще рано, а завтра будет уже поздно…” Так вот, Гитлер появился “вовремя” для немцев. А что они его почти единогласно избрали своим вождем… Гитлера избирали не Кант с Шиллером – никогда не надо смешивать гениев-одиночек и серую толпу – примитивное быдло, которое и составляет подавляющее большинство любого народа. Народ Германии хотел хлеба, территорий и зрелищ наподобие факельцугов – Гитлер ему все это дал! Только вот чувство меры его подвело – разинул пасть на СССР… Вот этим куском он и подавится! Страну мы ему не отдадим…»
Сталин чуть повернул голову и прислушался – так и есть, машина… Лаврентий должен был подъехать – наверное, он. Пора идти, да и озяб немного – самое время чаю горячего выпить…
