Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
где?
– Да боже мой! – засмеялась она. – Куча людей, у которых книги стоят так, для красоты и солидности. Они их все равно не читают. Но дай мне на это дело недели две, а? Дашь?
– На! – сказал я.
Мне не понравился этот разговор, но говорить ей «ладно, брось, забыли» я тоже не хотел. Это было бы совсем глупо.
Через две недели она позвонила вечером и сказала, что через пять минут зайдет.
Раздеваться не стала. Вытащила из сумки сверток – книга была завернута в цветастый платок. Сообщила, что сперла нужный том у своей давней знакомой Марины Морозовой – кажется, я ее мельком когда-то видел, но плохо помнил. Рассказала, что сначала высмотрела Достоевского в шкафу в кабинете ее папаши, а потом – а именно сегодня вечером, прямо вот только что – сумела-таки вытащить книгу, сунуть ее под свитер, в ванной перепрятать в сумку – «и вот я пред тобою, мой милый!».
– Но ты хоть прочитала? – неизвестно зачем спросил я.
– А то! Хорошая книга. Но тяжелая. В обоих смыслах! – она развернула платок, достала восьмой том «серого» Достоевского, положила на приступочку у вешалки, повернулась и убежала.
Я вышел за нею, послушал, как лифт едет вниз, вернулся, взял книгу и понес ее на место. Отодвинул в сторону фарфорового мальчика с собакой, раздвинул седьмой и девятый тома – и вдруг почувствовал, что книга и в самом деле тяжеловата.
Раскрыл ее. Слава богу, в комнате никого не было. В середине книги была вырезана сердцевина страниц по форме пистолета. И пистолет был на месте. Не «Макаров» и не «ТТ». Что-то иностранное. Я не стал рассматривать. Я захлопнул этот чертов восьмой том и задумался.
Это была пятница, в субботу мы всей семьей ехали на дачу, там я скотчем примотал к книге камень и в лесу бросил ее в болотце. Хотя камень был лишним. Она бы с пистолетом и так утонула. Восьмого тома я так и не достал, потом, уже после смерти родителей, купил новое собрание сочинений, академическое, бежевое, в тридцати томах. Вот и всё…
Да, чуть не забыл! Подруга рассказала, что папаша этой Марины Морозовой через пару дней вечером сел в машину и уехал, и больше его не видели.
литературная учеба
Об уместности сравнений
Так вот, кстати! На что может быть похоже собрание сочинений, в котором не хватает одного-двух томов.
Были сравнения/метафоры точные, но банальные. Челюсть, в которой не хватает зубов. Забор, в котором не хватает досок. Балюстрада, в которой не хватает колонн. Или шеренга солдат, один из которых убит.
Менее банальные сравнения/метафоры не столь точны, потому что касаются уже не образа, а какого-то общего предположения о нехватке/дефекте: клавиатура без отдельных букв или клавиш (это еще более или менее визуально), а далее чистый разум – коктейль без рома, секс без финала, оркестр без контрабаса.
Меж тем метафора – как и ее младший родственник «сравнение» – должна быть не только точной или яркой, но и уместной.
Что это значит? Это значит, что она должна встраиваться в текст. Сравнение/метафора – это не просто листок бумаги, на котором написано: «собрание сочинений с недостающим томом = как пиджак, у которого не хватает пуговиц». Оно должна войти во фразу, в абзац, лечь на страницу.
Вот, например:
«Анна Яковлевна прикрыла дверь, опустила шторы, зажгла фонарик и на цыпочках подошла к книжному шкафу. “Посмотрим, что читают мои странные нелюдимые соседки…” – усмехнулась она. На средней полке стояло многотомное собрание сочинений Льва Толстого. Ближе к левому краю вместо одного тома зиял черный провал. Это было похоже на…»
Ну, на что? Неужели на оркестр без контрабаса? На коктейль без рома? Или на чайник без крышки?
У Гумилева есть строки: «Только книги в восемь рядов, Молчаливые, грузные томы, Сторожат вековые истомы, Словно зубы в восемь рядов». Значит, сравнение со щербатой челюстью вполне уместно. Но важно, чтобы весь контекст был мрачный и угрожающий.
Или так:
«Там в шкафу было собрание сочинений Льва Толстого. Книги стояли неплотно, клонясь набок, потому что многих томов не хватало – так же, как не хватало досок в заборе вокруг этой старой дачи, мимо которой Маша проходила два раза каждый будний день, когда шла на станцию и когда возвращалась из города».
Ну или даже:
«Когда-то, наверное, всю эту полку занимало собрание сочинений Льва Толстого – знаменитое издание с металлическим портретом автора на каждом томе. Но теперь полка была пуста, и к углу притулился один том – одинокий, как папироса в пустой пачке, та последняя папироса, которую, по уличной поговорке, даже вор не возьмет. Кирилл протянул руку, посмотрел, что там, в этом томе. Так и есть. Богословские бредни обезумевшего графа. “Да, правда, это добро даже вор не возьмет!” – в уме усмехнулся Кирилл, громко ставя книгу назад».
Вот такие дела.
Итак:
Сравнение должно соединяться с объектом не менее чем двумя смысловыми нитками. Девушка-березка – годится (красивая + стройная). Девушка – труба ТЭЦ – не годится (одной лишь стройности мало).
И особенно важна точка зрения. Кто говорит (думает, сравнивает). Рассказчик – это не просто человек – у него есть пол, возраст, культурный уровень и т. п. Ясно, что сравнивать одинокий том с последней папиросой и вспоминать уличную поговорку про вора – это скорее мужская речь. А про челюсть со скрытой адресацией к Гумилеву – возможно, это скорее речь романтической женщины. Про покосившийся забор вокруг старой дачи – речь скорее гендерно нейтральная.
Но вообще лучше без этих фокусов. Вот так:
«На полке стояло собрание сочинений Льва Толстого. Двух томов не хватало. Разумеется, утащили “Анну Каренину”…»
Короче говоря – хорошая книга должна быть не только хорошо придумана, но и хорошо собрана из хороших деталей.
Хотя мне часто говорят:
«Да ладно вам про композицию, сюжет, зачин и финал, характеры и стиль… Кому это надо? Главное – это талант автора! Когда книга талантлива – она захватывает, она заставляет вчитываться, не дает оторваться. А когда нет – тогда извините, и не морочьте нам голову композицией и стилем».
Это все равно, что я бы сказал:
«Да ладно вам про двигатели, топливо, аэродинамику и электронику! Кому это надо? Главное, чтобы самолет летел! Чтобы он бороздил небеса! Когда он летит этакой серебряной птицей – это прекрасно! А когда не может взлететь – то не морочьте нам голову двигателями и аэродинамикой».
Детское, «чудесатое» отношение к делу. Ни в
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
