— Ой, няня… — Либуше замолчала. Похоже, заглушила плач подушкой. — Не смогу я! Ты его видела? Он же на ворона похож.
— С лица воды не пить, — снова принялась за уговоры нянька. Звякнула посуда, послышался плеск воды. — Я тут чернавок заксонских поспрашивала. Добрый он, говорят. Неглупый. Негневливый. И не кобетаж. Чего еще надо? Будет у тебя муж хороший, а что лицом некрасив, так ночью не видно. А и то, лапушка, деваться нам-то некуда. В Любице нам с тобой обратной дороги нет.
— Да знаю я, няня. Все сама знаю, — Либуше совсем не по-княжески шмыгнула носом. — Я думала, смогу, раз надо. Не я — первая, не я — последняя… Неглупый он, правда. Знает, что сказать и как подойти. Но как потянулся он меня сегодня целовать, словно оборвалось все внутри. Чужой человек, как же с ним…
Генрих стоял за дверью потайного хода и ругал себя последними словами. «Что, старый солдафон, на молоденьких потянуло?» — костерил себя он, до боли в пальцах сжимая стебель несчастной розы. Ходил тут, как дурак, кругами, забросив все дела. Шутом прикидывался, развлекая прекрасных дам. Действительно, на что он рассчитывал при такой рекогносцировке? Братьям позавидовал? Настоящего захотелось? «Извини, дорогой, бери, что есть.» — губы принца скривились в ехидной усмешке, — «Настоящего тебе по должности не положено. Сам виноват. Нечего было первым рождаться».
Наверное, только годами тренированная выдержка помогла Генриху дослушать этот разговор до конца. Он сам не знал, чего ему в этот момент хотелось больше. Ускакать в какой-нибудь дальний гарнизон, чтобы там дождаться, пока Любомир сам уломает несговорчивую дочь. Или же выйти из укрытия и успокоить девочку, сказав, что насиловать ее никто не будет. Невелика честь.
Круто развернувшись, принц направился в свою комнату. Там, выждав некоторое время (негоже его будущей жене показываться слугам с заплаканными глазами) он вызвал слугу.
— Передай это моей невесте, — принц кивнул на цветок и небольшую записку, лежавшие на столе.
— Будет сделано, Ваше высочество!
— И да, в замке меня не было, — напомнил кронпринц, останавливая слугу уже возле двери. — Это только что прислали из Принценхауз.
— Слушаюсь!
Слуга с поклоном вышел, оставляя Его Высочество одного. Генрих постоял у окна, пытаясь привести в порядок мысли. Итак, жених княжны — старый хрыч, похожий на ворону, от которого у невесты с души воротит. А он тут благородством решил покрасоваться, подождать обещал. Если княжна припомнит это опрометчивое обещание, с таким ее настроем, ждать ему наследников, похоже, до глубокой старости.
Решив, что дальше тут делать нечего, принц вышел из замка так же, как и вернулся. Встреченному по дороге, уже в саду, воеводе объяснил, что приходил отдать последние распоряжения в хозяйстком крыле и проверить, все ли готово к приезду Ее Величества. Поверил Богувер или нет, его дело.
Вернувшись в особняк, Генрих помаялся немного, безуспешно пытаясь читать, а потом, махнув рукой, накинул халат и пошел в кабинет. Отец строго-настрого запретил брать с собой рабочие бумаги. Ничего, здесь вполне хватало и хозяйственных. Его трудолюбивое Величество всегда повторял сыновьям, что лучшее лекарство от всех невзгод — труд. Так что будем трудиться. А любовь… Да Творец с ней, с любовью! Принцев любить не обязательно. Достаточно соблюдать условия договора.
Следующий день выдался суматошным, так что ни о каких прогулках речи не шло. Либуше со своей свитой если и гуляла, то не дальше нижней террасы, на которую модно было выйти отдельной лестницей. А весь замок заполонила свита Ее Величества Арианы. Предполагалось, что так же, как и княжна, в день приезда Ее величество будет отдыхать, не принимая никого. Ее встреча с будущей невесткой состоится завтра.
Однако, королева не была бы королевой, пусти она события на самотек. И уже к ужину Генрих получил от матери записку, где Ее Величество просила составить ей компанию. Прочтя записку, принц только хмыкнул, мысленно прощаясь с сельской идиллией. И распорядился сегодня для него ужин не готовить и за столом его не ждать. Он вернется поздно, если вернется вообще.
Ужин получился совершенно семейным. За столом, кроме Генриха и Ее Величества, присутствовали две младшие невестки. Принцесса Мелисса и принцесса Агата сопровождали свекровь в этой поездке. За три дня до свадьбы дамы все вместе покинут летний замок, чтобы торжественно встретить княжну уже в столице. А сейчас они, как и ранее Генрих, хотели познакомиться с будущей родственницей неофициально, в присутствии только малой свиты и по упрощенному протоколу.
Во время еды разговаривали мало, помня о том, что даже самую проверенную прислугу иногда удается разговорить. И только когда члены семьи остались одни в личной гостиной королевы, Ариана спросила сына: «Ну, Генрих, как прошла неофициальная встреча с невестой?» Кронпринц только скупо улыбнулся: «Настолько неофициально, насколько это вообще возможно в нашем случае».
Рассказывать матери о том, что невеста до дрожи в коленках боится близости с ним, он, конечно же, не стал. И уж, тем более, жаловаться, что его обозвали вороной. Даже если очень хотелось. Прошли те времена, когда маленький Генрих прятал в маминых коленках злые слезы от первых детских неудач.
Вместо этого Генрих рассказал о ближней свите княжны. Поделился мыслью о том, что надо побыстрее пристраивать вендских подружек, чтобы не мешали. Рассказал о непонятной роли госпожи Мераны в свите. Идей, куда девать навязанную «советницу», у кронпринца не было. Точнее, идеи были, но они все проходили либо непосредственно по его ведомству, либо по ведомству Эрика. И вряд ли князь Любомир одобрит настолько откровенные меры.
— Думаю, позаботиться об это даме нам вполне по силам, — сказала Ее Величество, сосредоточенно постукивая указательным пальцам по губам. — В конце концов, в моем штате достаточно фрейлин, чтобы озадачить кого угодно. По крайней мере, на первое время. А там будет видно.
— Наверное, надо попросить Гуннара, — подала голос Мелисса — жена второго принца, — чтобы его люди узнали об этой госпоже Меране все, что можно. Тогда будет легче понять, чего от нее ожидать.
Генрих кивнул. Он уже отправил брату письмо с просьбой это сделать, но Мелисса права. Чем больше ты знаешь о противнике, тем легче побеждать. А изо всей свиты княжны союзником кронпринц мог считать только жену приграничного воеводы. И то, весьма условно.
— Подозреваю, — заметил он, рассказывая о младшей сестре князя, — что мир на Пограничье ей гораздо важнее личных амбиций Любомира.
— Что ж, это радует, — королева Ариана вздохнула. — Пожалуй, с этой женщиной я действительно буду рада познакомиться. Но довольно ходить вокруг да около, расскажи же о невесте.
Рассказ, собственно, о Либуше, уложился в по-военному короткий доклад. Детально описывать внешность смысла не было, уже завтра княжну представят королеве и у Арианы будет шанс все увидеть самой. Поведение девушки даже в присутствии малой свиты строго подчинялось этикету. А о ее привычках и увлечениях Генрих и сам мало что мог рассказать.
