— Да, нужно. «Есть уродство», запятая, «она сюрреалистична», точка. «Ибо слепота есть уродство, она сюрреалистична». Нет, это ужасно… это… О господи, это никуда не годится.
Знаете, Джон, выкиньте из головы то, что я сейчас сказал. Ужасно или не ужасно — вы себе печатайте. Не слушайте моих причитаний. Набирайте подряд все, что я говорю. Руководствуйтесь только здравым смыслом.
— Ладно.
— «Но еще более сюрреалистичным» — я, между прочим, уже диктую, — «но еще более сюрреалистичным, чем моя слепота, является тот факт, что, не имея глаз»… Нет, «…является тот факт, что, лишившись не только зрения, но и самих глаз, я продолжаю тем не менее как бы видеть» — «как бы видеть» возьмите в кавычки; нет, я передумал, возьмите в кавычки только «видеть». «Я продолжаю тем не менее как бы «видеть». То, что я вижу» — здесь, естественно, никаких кавычек, — «то, что я вижу, возможно, пустота» — снова возьмите в кавычки.
— «Пустота» в кавычках?
— Да. «То, что я вижу, возможно, "пустота"» — тире — «я ведь слеп» — тире, — «но эта "пустота"» — снова возьмите в кавычки, — «как сие ни парадоксально, отнюдь не неописуема…» Нет, «…как сие ни парадоксально, для меня отнюдь не неописуема. Я не вижу ничего, но самое поразительное заключается в том, что я могу это ничто описать. Мир для меня, мир незрячести, превратился в некий темный, грубой выделки плед» — как шотландский плед, — «столь же лишенный света, сколь лишены его, по моим представлениям, глубины космоса, но каким-то образом, тоже подобно глубинам космоса, проницаемый. И, повторяю, я действительно его вижу. Вероятно, в недрах моего существа заложен импульс…» нет, «древний импульс…» Нет, погодите, «искони заложен импульс», да, «искони заложен импульс взирать на окружающее» — «взирать на окружающее» возьмите в кавычки, — «который действует в той части моего лица, где находились глаза». Короче, теперь я просто буду говорить «кавычки», и все. Я к ним довольно часто прибегаю в своей прозе. Так на чем я остановился?
— «Вероятно, в недрах моего существа искони существует импульс…»
— По-моему, вы должны были набрать вот что: «Вероятно, искони заложен импульс…»
— «Вероятно, в недрах моего существа искони заложен импульс, который действует в той части моего лица, где находились глаза…»
— Запятая, — «который действует в той части моего лица, где находились глаза» — тоже, соответственно, запятая, — «импульс, который, даже когда я лишился глаз» — боюсь, я здесь повторяюсь, но потом мы все причешем, — «даже когда я лишился глаз, не распространяет свое действие на остальную часть лица. Именно своими отсутствующими глазами, исключительно ими я и вижу пустоту» — «вижу пустоту» в кавычках. «Здороваясь с человеком, я по-прежнему поворачиваю к нему голову, и не просто из бездумного следования» — сле-до-ва-ни-я, — «не просто из бездумного следования утомительным условностям ни к чему не обязывающего общения». Нет, лучше скажем «фатического общения». Мне не нравится «обязывающий» рядом с «общением».
— Почему?
— Слишком много общего.
— Чего общего?
— О, б, щ. «Обязывающий», «общение». Прямо-таки аллитерация. Этого мне не нужно.
— Ладно. Простите, как пишется «фатического»?
— Фа-ти-че-ско-го.
— Честно говоря, никогда не знал, что означает это слово.
— Вам и не обязательно знать, что оно значит. Я продолжаю. Итак, тра-та-та, «не из одного лишь бездумного следования утомительным условностям фатического общения, но также и потому, что, даже оставшись без глаз, я как бы нахожусь во власти инстинктивного атавистического зрительного рефлекса. Короче говоря, продолжаю видеть» — в кавычках, пожалуйста, — «тот же темный плед, те же космические глубины, поскольку, будучи человеком, не могу не видеть их» — точка с запятой, — «ведь зрение — это неотъемлемая функция организма, свойственная ему даже тогда, когда удалены органы, осуществляющие эту функцию. Я вынужден видеть…». Лучше бы выделить «вынужден».
— Вы имеете в виду курсив?
— А вы и это можете сделать?
— Конечно.
— На экране компьютера?
— Разумеется. Я уже выделил курсивом.
— С ума сойти! И впрямь не машина, а мечта. Я почти готов пожалеть, что не могу ее увидеть. Ну, ничего. Прочтите мне, пожалуйста, последний кусок.
— Так, последний. «Я продолжаю «видеть» тот же темный плед, те же космические глубины, поскольку, будучи человеком, не могу не видеть их; ведь зрение — это неотъемлемая функция организма, свойственная ему даже тогда, когда удалены органы, осуществляющие эту функцию. Я вынужден видеть…»
— «Я вынужден видеть независимо от того, имею я такое осознанное стремление или нет. Это своего рода зуд, вызывающий неуемное желание чесаться, зуд, сравнимый с рефлекторным беспокойством» — нет, «тревогой»; итак, «тревогой об отсутствующей конечности, что терзает человека, у которого ампутировали руку или ногу. Ведь, как известно, существует некий кодекс, который можно назвать ампутационным этикетом, своего рода эмилипостовский» — то есть «Эмили Пост»[8]плюс «овский», в одно слово и, пожалуйста, без дефиса, — «эмилипостовский перечень правил поведения по отношению к физически ущербным людям, содержащий, естественно, главным образом запреты. Так, если у больного ампутирована конечность, то не следует садиться к нему на кровать именно в том месте, где при нормальных обстоятельствах лежала бы отнятая нога, не следует вторгаться в… в воздушное пространство его отнятой руки и тому подобное».
— Хотите, чтобы я набрал «и тому подобное» тоже?
— Просто обычное сокращение «и т. п.», пожалуйста. Вы успеваете следить за мыслью?
— По-моему, да. Но скажите мне вот что: мы все еще занимаемся первым абзацем, верно?
— Да. Впрочем, нет. Если подумать, то уже нет. Начинается новый абзац. В дальнейшем я вас буду предупреждать.
— Ладно. Новый абзац. Продолжайте.
— Продолжайте! Продолжайте! Легко сказать!
— Тогда не продолжайте — вам виднее.
— «Вопрос» — я продолжаю — «вопрос, однако, здесь гораздо шире, он не сводится к одной лишь слепоте. В моем собственном прошлом всякий раз, когда глазной врач, то есть окулист, направлял фонарик» — нет, э-э-э… Как они называются, эти тоненькие миниатюрные фонарики, которыми пользуются глазники?
— Офтальмоскоп?
— Точно, офтальмоскоп. «В прошлом…»
— «В моем собственном прошлом…»
— «В моем собственном прошлом всякий раз, когда глазной врач, то есть окулист, направлял на мой глаз офтальмоскоп или когда мне самому случалось слишком сильно и долго тереть глазное яблоко, я словно бы улавливал зрительный образ» — тире — «чего же именно?». Не забудьте поставить знак вопроса. «Чего же именно? Сетчатки? Внутренней поверхности глаза? Его внешней поверхности? Что бы то ни было, но зрелище этой ткани, изрытой ямами и зарубцевавшимися ранами, подобной поверхности Луны» — запятая — «с таким же несформировавшимся» — нет, погодите, надо бы выделить «подобной поверхности Луны».
