делает то же самое. Засыпаю только когда слышу, что уснул он. А просыпаюсь со щекой на его ладони, обнимая его выставленную вбок руку.
Растерянно моргаю, Родион хмыкает и задевает кончик моего носа большим пальцем.
— Если не будешь слишком долго собираться, успеем доехать до Кристины, — говорит лучшее, что только мог.
Подрываюсь и опрометью несусь в ванну, а когда выхожу, он встречает одетым, но с мокрым лицом, и ворчит:
— Даже полотенца на кухне нет.
Прыскаю и наотмашь луплю его по руке расслабленной ладонью.
— Я достала тебе новую зубную щетку.
— Кайф, — ухмыляется и протискивается в ванну, слегка оттеснив бедром.
Закрывается, а я размышляю. Завтрак готовить или чего не так подумает? А если приготовлю, не буду ли выглядеть еще глупее? Шесть утра всего, поесть точно успеем. И как одеться? Удобно или красиво? Краситься или перебор? А потом смотрю на себя в зеркало и нахожу ответ сразу на все вопросы.
Дура.
Омлет со всем, что есть в холодильнике, растворимый кофе, мое недовольное лицо — это ему на завтрак. Безразмерная футболка и шорты, не скрывающие стесанных коленей — это ему на десерт.
Лопает все без возражений и как будто бы даже с удовольствием. Но молча.
— Рассказывай уже! — выпаливаю, не выдержав зрелища, как роскошный мужик на моей скромной во всех возможных смыслах кухне моет посуду.
— В машине, — обещает, аккуратно составляя чистые тарелки на пластиковую сушилку. — Спасибо за завтрак. И за то, что позволила нормально поспать.
— Спас же, — пожимаю плечами, опуская глаза.
— В покер играла? — задает неожиданный вопрос в машине.
— Нет, — отрицательно мотаю головой.
— Я — да. Увлекательно, если в конце никого не убивают.
— Что? — округляю глаза, а он плавно трогается.
— Вот и мне не понравилось. Представь картину. Отец недавно скончался, месяца три назад. Еду на район, с риелтором встреча. Надо квартиру продать, жить там все равно никто не будет, только налоги платить. Захожу в качалку, поностальгировать. На удивление еще функционирует, да и лиц знакомых много. Треним, общаемся. В раздевалке ко мне подходит один мужик и просит в долг. Так и так, рак, лечиться не на что, а пожить охото. Лям, в залог квартиры. А мужик — один из тех, кто моего отца отметелил в свое время, то есть, по сути, шанс на нормальную жизнь дал. И у него жена и дочь, какой залог? Дал так. Но, думаю, на это и был расчет.
— Шантаж какой-то, — бурчу, представив эту прорву денег.
— Возможно. Хотя, как я понял, он все же планировал отдать. Но, не выгорело. Через месяц снова с риелтором встреча, приезжаю, узнаю новости — помер. И не от рака, хотя ему реально там оставалось немного. Пуля в голову. И одно это мне не понравилось, зашел к его супруге за подробностями, а она на меня с порога с кулаками. Мерзавец, последние дни жизни отобрал и прочее. Я, мягко говоря, в ахуе. Отловил Ленку, дочь. Она на четыре года младше меня, с мужиком своим живет отдельно. Рыдает, не слушай мать, совсем с горя обезумела. Пригрозил, что долг ей отдавать придется, если не расскажет, испугалась, выложила. Оказалось, отец ее подписался на какой-то покерный турнир с жесткими правилами. Ставишь либо бабки, либо жизнь.
— Господи! — снова распахиваю глаза. — Совсем что ли?!
— Терять ему было нечего, — флегматично ведет плечом. — А если бы поднял денег, то хоть семью бы обеспечил. И, судя по тому, сколько он занял и что в итоге все-таки умер, то есть, поставил сильно больше, чем было, срубить можно прилично. Этим и заманивают пушечное мясо.
— Но при чем тут «Дублин»? Или…
— Именно. Думаю, турниры там и проводят. Вряд ли это разовая акция.
— Откуда вывод?
— Он был там накануне смерти. И серьезно подрался. Как думаешь, зачем?
— Зачем? — переспрашиваю на автомате, хлопая ресницами.
— Чтобы в случае, если начнут проверять и найдут его кровь, этому было объяснение и свидетели. Что-то вроде перестраховки со стороны организатора.
— Поэтому после той драки ты там и лазил, — заключаю, сообразив.
— В точку. Но то ли время выбрал неудачно и спугнул, то ли в тот день ничего не намечалось, хрен пойми. Но разобраться надо. Если в моем баре мочат народ, рано или поздно это аукнется. А кто владелец, с того и спрос. Причем, прилететь может не только со стороны погон, но и с совершенно неожиданной. Некто, лишившийся родителя, кормильца, брата, свата и далее по списку.
— И ты думаешь, кто-то из твоих компаньонов настолько дебил, что проворачивает подобное? — удивленно вскидываю брови.
— Азарт, — предполагает, но не слишком-то уверенно. — Денег прорва, а жить скучно. Как один из вариантов, проверить который надо в первую очередь.
— Сам в это не веришь.
— Очень не хочу. Они оба без царя в башке, но за этим там я. Чтобы думать.
— А остальные?
— Зотов — рука разящая. Охрана, ну и… разное бывало поначалу, врать не стану.
— Но и рассказывать не буду, — добавляю со смешком, а Туманов щелкает пальцами и направляет на меня указательный:
— Именно.
— А Даня?
— Бабки, маркетинг. Пиздеть и тянуть из бати кровно нажитые у него получается превосходно. Наш скромный поначалу стартап спонсировал именно он.
— Каждый на своем месте.
— В том-то и дело, — морщится. — Замену можно найти любому, со временем. Но край как не хочется. И, судя по тому, что случилось на стройке, не только мне. Он в легкую мог затаиться и пристрелить меня. Бросил тебя у края и мое внимание к окружению резко ушло в ноль. Но тогда бы ему не заплатили.
— Да поняла я, поняла, — посмеиваюсь над ним, — ты неприкосновенен.
— Только это? — бормочет себе под нос.
— Ну… — тяну долго и тупо, не желая озвучивать догадку.
Вдруг он не о том, что моя безопасность для него превыше его собственной? Неловко будет. Еще более неловко, чем косить под идиотку.
— Почти приехали, — резко меняет тему, сворачивая во дворы. — Не удивлюсь увидеть парней Зотова.
Паркуемся за пару домов, идем пешком. Не понимаю зачем, но не спорю, загруженная новой информацией и размышлениями. А когда почти доходим до подъезда, и он утаскивает меня за угол, прижимая к стене, и вовсе теряю дар речи.
— А Борисов тут за каким чертом? — цедит Туманов сквозь зубы, осторожно выглядывая, и только в тот момент я понимаю, что его пылкость не совсем то, о чем я подумала.
А жаль.
Глава 12
— Почему мы прячемся? — шепчу и едва не взвизгиваю, когда он дергает меня
