Соффичи первым отреагировал на слова незнакомца.
— Но ведь это мнение явно противоречит вашим действиям, — заявил монсеньор. — В замке ведутся исследования, проведение которых было бы невозможно без электричества.
Человек в черном одеянии нервно размял руки.
— К сожалению, это не единственное противоречие, с которым приходится мириться Fideles Fidei Flagrantes…
Соффичи испытующе посмотрел на монаха. Тот был среднего роста, и ему наверняка уже исполнилось тридцать. Но в его поведении чувствовалась какая-то неуверенность, будто он был послушником.
— Звучит так, словно все вы здесь не в восторге от братства.
Брат нервно сглотнул и с горечью в голосе произнес:
— Вы правы…
— Но вы ведь добровольно вступили в него. Или вас вынудили?
— Конечно нет. Но меня привлекли обещаниями, которые в реальности превратились в полную противоположность. Обещанное Царство Небесное оказалось на деле чистилищем, если не сказать адом. Если вы понимаете, о чем я говорю.
— Тут и понимать нечего, — ответил Соффичи. Он был удивлен, что молодой человек безоглядно доверился ему — Л почему вы просто не уйдете из братства?
— Отсюда нет дороги назад. По крайней мере для меня!
Монсеньор вскочил:
— Что это значит?
— Значит, что у замка Лаенфельс есть вход, но нет выхода. Во всяком случае для тех, кто вступил некогда в братство, Кто сюда приходит, должен забыть прошлую жизнь. Происхождение, образование, положение, даже имя забывается день ото дня все больше и больше. И ни для кого нет исключений. Меня зовут здесь Циферинус.
— Циферинус?
— Это имя принадлежит святому, которого уже не почитают и которого вычеркнул из календаря Второй Ватиканский Собор за то, что он скорее был легендарной личностью и не прошел исторической проверки.
— Я не знал об этом, брат во Христе. Но почему «пылающие» вспомнили это старое имя?
— Протест против либеральных тенденций папства. В этих стенах происходят такие вещи, которых никто не понимает, за исключением нескольких человек. И эти люди сохранили свои мирские имена. К сожалению, я не в их числе.
— Почему же вас тогда приняли?
— Почему? Я принес в братство неплохое состояние, которое получил в наследство. Признаться, я рассчитывал на спокойную жизнь.
Циферинус протянул обоим гостям по старомодной чашке и куску черствого хлеба. Соффичи и Альберто не отказались бы от обильного завтрака, ведь они не ели уже больше двенадцати часов. Но мужчины были рады и сухому хлебу.
— У вас нет предположений о том, что здесь происходит в настоящий момент? — стараясь говорить тихо, поинтересовался Соффичи.
— Вы имеете в виду затею магистра с плащаницей?
— Именно это!
— Знаете ли, в замке Лаенфельс происходит много странных вещей, но тут не принято задавать вопросы. — Циферинус осекся, услышав шум в коридоре, и взволнованно прошептал: — Я прошу вас, закройте кран.
Альберто быстро выполнил его просьбу. Все трое заметно напряглись. Но шаги стихли, и через пару минут Альберто вновь пустил воду.
— Почему вы это делаете? — спросил Циферинус. Дрожащее пламя свечи освещало его лицо.
— У нас есть свои причины, — уклончиво ответил Альберто, который, несмотря на искренность монаха, не доверял ему. — Расскажите-ка лучше, что с кардиналом? — спросил он и поставил пустую чашку обратно на поднос. — Где Гонзага?
— Не беспокойтесь, он ночевал через две комнаты от вас. Он еще храпел, когда я принес ему завтрак.
— Очень интересно, — задумчиво произнес монсеньор. — Значит, у «пылающих» есть невообразимые богатства, счета в Лихтенштейне и доходы от недвижимости?
На бледном лице Циферинуса появилась горькая улыбка.
— Не только это, — сказал он. — Под замком находится старое подземелье, которое хорошо охраняется. Там лежат кучи золотых слитков. Такой капитал составил бы честь центральному европейскому банку.
— И вы лично видели это золото? — осведомился Альберто.
Циферинус отрицательно покачал головой.
— Я — нет. Никто из нас не спускался в подвал. Все только говорят об этом.
Соффичи, пожав плечами, констатировал:
— Не первое и не последнее братство, которое под маской веры служит дьяволу. Но я не хотел вас обидеть! — тут же добавил он.
— Ничего страшного, — ответил брат. — «Пылающие» интерпретируют текст по своему усмотрению. Они читают «Апокалипсис» Иоанна,[7]где сказано: «Советую тебе купить у меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться».
Монсеньор удивился:
— Значит, «Откровение» Иоанна играет большую роль, по мнению «пылающих»?
— И я скажу вам почему, — сказал монах. — В тексте «Апокалипсиса» зашифровано много загадок, которые можно толковать по-разному. А сейчас простите. Я думаю, что и так уже наговорил слишком много. Да поможет вам Бог!
Циферинус исчез так же молча, как и появился, прихватив с собой поднос с посудой.
Альберто открыл окно и вдохнул прохладный утренний воздух. В первых отблесках дня он увидел грунтовую дорогу, но которой они приехали. От Рейна до замка протянулась пелена тумана, накрывшая деревья и кусты. Пахло влажной листвой. На противоположном берегу реки слышался шум проходящего скорого поезда.
Совершенно неожиданно в комнату вошел кардинал Гонзага. За его спиной стоял незнакомый брат.
— Мы уезжаем, — тихо сообщил Гонзага. Он казался испуганным.
После этой новости у Соффичи и Альберто будто камень с души свалился. Не задавая лишних вопросов, они быстро пошли за братом.
Во внутреннем дворе их ждал старый «фиат». Альберто любил свою машину, как это бывает со всеми мужчинами. Но еще никогда ему так не терпелось поскорее сесть за руль. Он завел мотор. Соффичи сел на переднее сиденье, Гонзага — на заднее.
Вокруг никого не было видно. Ворота были открыты. Альберто нажал на газ — раздался спасительный звук мотора.
Сильный ночной дождь оставил на грунтовой дороге глубокие промоины. Альберто медленно съезжал с горы.
За первым поворотом им навстречу выскочил человек и, растопырив руки, попытался загородить дорогу.
— Это Циферинус! — растерянно вскрикнул монсеньор. — Откуда он тут взялся?
В изорванной одежде, с широко разведенными руками, Циферинус больше походил на огородное пугало, чем на человека.
— Кто это? Откуда вы знаете его имя? — недовольно рыкнул кардинал.
Но прежде чем Соффичи успел ответить, Циферинус подбежал к водительской двери. Альберто опустил стекло.
